Маргарет Макфи - Сорвать маску

Их губы встретились, радуясь воссоединению. Рука Арабеллы скользнула под его фрак и жилет, касаясь груди через рубашку. Тонкий шелк свободно пропускал жар его кожи, курчавые волоски приятно покалывали ладонь, под которой уверенно и быстро билось его сердце. Доминик отстранился и вгляделся в ее глаза.

– Полагаю, лучше проводить тебя домой побыстрее, иначе я могу забыться, и завтра о нас будет говорить вся деревня. – Его пальцы легонько коснулись груди Арабеллы, и она охнула, ощутив острое, томительное наслаждение.

– Я боюсь, о нас и так говорят все вокруг, – прошептала она. – Люди ведь видели Арчи. Боюсь, все догадались, Доминик.

– Тебе больше ничто не угрожает, любовь моя. Все будет хорошо.

– Правда?

– Да, Арабелла. Правда. – И Доминик снова поцеловал ее. Чувственным поцелуем. Поцелуем любви и страсти. Поцелуем, который говорил о том, как ему ее не хватало. Арабелла прижалась к нему, мечтая только об одном – обнимать его и никогда не отпускать, чтобы не оказалось, что их встреча – лишь сон, который закончится, когда она проснется в своей постели.

Поцелуй стал глубже и наполнился страстью. Арабелла чувствовала тепло его ласк, силу и надежность мускулистых рук. Затем Доминик замер, отстранился и взглянул в ее глаза с любовью, напрягшись всем телом.

– Мне определенно следует отвести тебя домой прямо сейчас, – пробормотал он, – иначе я точно забудусь.

Еще один быстрый поцелуй. Доминик предложил Арабелле руку, взял поводья лошади в другую и двинулся по дороге к дому.

Арабелла бросила взгляд на его бриджи, которые не скрывали пробудившегося в нем желания, и, снова встретившись взглядом с Домиником, широко улыбнулась.

– Арабелла Тэттон, ты коварная, бесчестная женщина. Как хорошо, что завтра ты пойдешь в церковь! – ухмыльнулся герцог.

– Прошу тебя, Арчи, поспеши, или мы опоздаем! – сердито воскликнула миссис Тэттон, когда они втроем двинулись по дороге через лес в направлении церкви.

– Троян устал и должен подкрепиться! – объяснил Арчи, глядя на бабушку и указывая на своего воображаемого скакуна. – Скоро мы пустимся вскачь и быстро вас обгоним!

– Троян? – удивленно уточнила миссис Тэттон, повернувшись к дочери.

– Так зовут коня Доминика, – улыбнулась Арабелла, разглаживая складки на подоле светло-голубого платья из дорогого шелка. Ей пришло в голову, что, возможно, этот наряд слишком роскошен для церкви. Но она знала, что там будет Доминик, и ей хотелось выглядеть как можно лучше.

Миссис Тэттон улыбнулась в ответ:

– Я рада, что вы наконец уладили все недоразумения.

– Я тоже, – счастливо отозвалась Арабелла, чувствуя, как по телу разливается живительное тепло радости.

– И что теперь произойдет между вами?

– Сказать по правде, я сама не знаю, мама. Мы еще не говорили об этом.

– Что ж… Вне всякого сомнения, вы вновь заключите помолвку, и Доминик, наверное, захочет увезти тебя в Лондон?

Арабелла почувствовала, как улыбка понемногу сползает с ее губ. Снова вернулось напряжение.

– В этом я не уверена. У нас не так много хороших воспоминаний о жизни в городе. Но я сделаю все, что потребуется, чтобы не разлучаться с тобой, Арчи и Домиником.

Ее мать кивнула. Когда Арчи проскакал мимо них на своей воображаемой лошади, женщины обменялись улыбками.

У церкви не было ни души, когда они подошли, и дверь уже была закрыта.

– Наверное, мы все-таки слишком задержались! – с тревогой воскликнула миссис Тэттон. Она взяла Арчи за руку, быстро пригладила его волосы и поспешила к церкви. Арабелла последовала за ними.

Она толкнула тяжелую деревянную дверь, пропуская мать и сына вперед. После яркого солнечного света ее глаза не сразу привыкли к полутьме, царившей внутри.

– Арабелла! – раздался поблизости голос преподобного Мартина. – Дорогая моя девочка!

Священник был явно взволнован. Арабелла гадала, что могло так взбудоражить его.

– Арабелла! – В голосе миссис Тэттон отчетливо прозвучало потрясение.

– Мама? – Арабелла наконец заглянула в неф через открытую дверь. Ее мать замерла на пороге, глядя внутрь. Вся церковь была заполнена зеленью и цветами. К каждой скамье сбоку крепились небольшие букетики, так что проход был обрамлен розовыми, лиловыми и кремовыми бутонами – до самого алтаря. Под прекрасными витражами висели роскошные гирлянды, по обе стороны от алтаря располагались две колонны, также увитые цветами. Арабелла уставилась на все это великолепие, не веря своим глазам.