Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира. Том 2

Эх, лучше бы вторник. Но понедельник, так понедельник. Как это в песне? Видно в понедельник их мама родила, что они ни делают, не идут дела.

Выборы прошли в состоянии растерянности всех ветвей власти.

Не было ни одного наблюдателя от партии власти. Ни одному чиновнику не дали команду сидеть целый день на избирательном участке и изображать члена правящей партии, хотя чиновникам нельзя быть членами партий.

Наблюдатели от партий, называемых системной оппозицией, то есть провластной, сидели так, как будто их не было. Все понимали, что что-то происходит, но что, никто не понимал.

Корреспонденты ждали первых лиц государства, но они не приходили. Нужно давать бодрый выпуск новостей, а новостей нет. На участки первыми пришли бабушки с дедушками. Купив в местах избирательной торговли гостинцы своим внукам, они пошли домой.

Полиционеры не понимали, кого можно задерживать и можно ли кого задерживать в день демократии. Поэтому все, кто хотел, те свободно снимали и фотографировали процесс голосования.

На выходах стояли люди с блокнотиками и выборочно задавали проголосовавшим коротки вопросы:

– Если не секрет, за кого вы проголосовали?

Кто и что отвечал, не известно, но к вечеру, к концу избирательного времени корреспонденты всех средств массовой информации стали пророчить победу моему конкуренту.

– Так и есть, – подумал я, – с шулерами нельзя садиться играть в карты.

Вместе с тем, в наш штаб поступали постоянные сообщения о том, что избирательные комиссии работают как никогда не работали. Полный карт-бланш всем наблюдателям. Справка по ходу выборов на участке? Без проблем. Вот подпись, вот печать. Наблюдатели в шоке. Подсчет голов? Без проблем, смотрите на здоровье. Хотите проверить вот эту пачку? Пожалуйста. Хоти сами уничтожить неиспользованные бюллетени? Без проблем при строгом соблюдении мер безопасности. Хотите поприсутствовать при подсчете голосов? Пожалуйста, только не мешайте считать.

За весь день голосования из Центральной избирательной комиссии не поступало никаких окриков и указаний.

Активность избирателей была поразительная. Кавказские регионы согнали всех избирателей на выборы, европейские регионы пришли сами и процент участников был примерно одинаковым.

Губернаторы регионов по десятку раз звонили в столицу с одним и самым важным вопросом:

– За кого голосовать?

– За кого хотите, за того и голосуйте, – отвечали сверху.

Что значит, за кого хочу? Люди, с детства привыкшие к тому, что без команды они не могли сделать шаг вправо или влево, что считалось проявлением оппортунизма или враждебной деятельности, были в трансе. А вдруг промахнешься. В билбордийской истории почти все цари притворялись уставшими, отходящими от дел и предлагали подчиненным выбрать нового царя. Те и рады, давай выбирать кандидатуры, да и спорить так, как будто прежний царь уже помер и его в расчет и брать не надо. А вот тут царь вставал и рычал как лев:

– Всех запорю!!!

И порол да так, что смерть его праздновалась как престольный праздник. Все как бы в трауре, а внутри душа поет и пляшет, и водка с вином морем разливанным и пьются так хорошо, что не пугает похмелье нового царя. И, как говорят в Билбордии, дерни мочало и начинай свою сказочку сначала.

Созвонившись между собой, губернаторы порешили: нужно голосовать за старого царя. Все это инкогнито и так называемая чистота выборов – это ловушка для них, причина, чтобы поменять всех на новых региональных лидеров.

– Как можно передать команду в день выборов? – возопил губернатор столичного региона. – Лучше делать вид, что мы делаем все так же, как и сам центр. А там, будь что будет.

На том и порешили.

Председатель избиркома бился головой о стол в своем кабинете. Поступающие цифры говорили о высокой активности, но высокая активность – это явный показатель того, что люди голосуют за новую жизнь, за нового кандидата. А что сделают с ним, если будет избран новый президент? Прилюдно побреют и сорвут ордена с груди за волшебные выборы прошедших лет. Телефон на столе накалился от беспрерывных звонков: что делать? – вопили все как один. Все прекрасно понимали, что это их предпоследний день на работе, если они будут заниматься подтасовками, поэтому все сотрудники стали молча делать то, что должны делать настоящие сотрудники избирательного органа – фиксировать и документировать объективную реальность и все поступающие заявления о нарушениях, чтобы никто и никакими заявлениями не смог дезавуировать то, что происходило на улицах огромной страны.