Елена Есина - Завтра октябрь. Несветские истории

Пришла пациентка, знаю я ее уже лет 12, наверно. Силюсь сейчас вспомнить, как они ко мне попали. Не помню. Но очень хорошо помню, что когда она с мужем начала у меня лечиться, их дочке было лет десять. Теперь ей соответственно больше двадцати и сыну три года(!). Давайте дадим им вымышленные имена. Пусть это будут, например, Алина, Виктор, дочка Сонечка и сыночек Сенечка.

Когда Алина и Виктор приходили ко мне вместе, я всегда удивлялась их внешней похожести – черты лица, все манеры, как говорят, как двигаются – просто двойняшки. О дочке всегда рассказывали взахлеб, дополняя друг друга, приносили фотографии обязательно.

Когда появился Сенечка, фотографии уже носить отпала необходимость, они же теперь все в телефоне.

– Вот, – рассказывали они, перебивая друг друга, – это Витя фотографировал Соню в Турции, это на Чистых прудах. А это Витя и Сонечка забирают нас с Сеней из роддома…

Будучи похожи внешне, они абсолютно разные по отношению к своим зубам. Алина их бережет, холит и лелеет. Вижу ее раз в полгода обязательно, хоть на чистку, но придет. Витя же в основном привозил Алину и просто разговаривал. В кресло садился, только разрушив очередной зуб до того, что его оставалось только удалить. Мои просветительские разговоры не помогали, к сожалению, есть такое понятие и явление – патологический страх стоматолога. Но, слава Богу, от природы у Вити зубы неплохие.

Стоматологов Витя боится, но в жизни всегда был идейным и финансовым локомотивом в их семье, имея частную юридическую практику. Алина женщина видная, брюнетка с очень красивым лицом, глаза такие с поволокой, волосы распущены по плечам. Не всегда накрашена, одевалась – свитера, рубашки, брюки. Видно было, что особенно не занимается собой и своей внешностью. Вся в хозяйстве и детях.

Разговоры, пока был один ребенок, исключительно про Сонечку: «Сонечка танцует, музыкальная школа, она уже ненавидит пианино, но я над ней стою, пока не сыграет как надо, шахматы, лошади и фотографии у Сонечки уже получаются». Потом какие-то школы при МГУ, Соня побеждает в олимпиадах. Потом ЕГЭ, поступление и учеба в институте. Короче, Алина исключительно жила жизнью Сони, которую мне при встречах пересказывала. Потом появился Сеня. И я уже слушала про грудное вскармливание, про какие-то методики обучения младенцев «читать раньше, чем ходить». Ну что сказать – хорошая, настоящая мама. Я вот своих детей так не душу, а может, и зря. Ну не об этом.

В этот раз заходит в кабинет Алина, во-первых, одна, без Вити, во-вторых, в сером обтягивающим трикотажном платье, треугольный вырез красиво показывает складку между грудей, на шее богато бижутерии, аккуратно подведенные стрелки на глазах, а уж в глазах – какой омут и с какими чертями, я вам буквами передать не смогу.

– Ну что, Алина, рассказывай.

– Посмотри, пожалуйста, на переднем центральном, я что-то языком чувствую, – открывает рот Алина.

– Чувствуешь? Да, это ладно, это я посмотрю, и это чувство тебе устраню, ты мне про жизнь расскажи, что-то ты там в ней новое чувствуешь, мне кажется. Влюбилась?

– Откуда знаешь?

– Не знаю даже. По информационному пространству как-то это воспринимается.

– Ты что, экстрасенс? Ой, Маш, влюбилась – это не то слово. У меня сейчас такой бардак в жизни, все летит в какие-то тартарары, а мне так хорошо. Задумываться о чем-то страшно. Кажется, пусть как идет, так и идет. Это же все равно к чему-то придет, ну хоть когда-нибудь.

– Прости, пожалуйста, – искренне удивляюсь я, – а ты когда успела? У тебя же ребенку три года!

– Сходила на день рождения к разведенной подруге. Маша, я не могу… Мы сейчас поссорились, он в свою командировку уехал. А он военный, в реальных боевых действиях участвует.

Губки у пациентки моей затряслись, глаза в долю секунды наполнились слезами. Вид сразу стал таким беспомощным.

И начала мне Алина показывать своего молодого, очень спортивного друга в телефоне. Не помню, почему мы пользовались моим телефоном и нашли его через мой аккаунт в социальной сети.

И вот она мне показывает своего пацана, ему двадцать девять лет, ну это ладно, Алине самой чуть за сорок. Так она начала меня убеждать, что они кармические двойники, что если Бог разделил людей на половинки, то конечно, он не мог дать других маркеров для нахождения друг друга, кроме телесных. Что почему-то же именно к этому человеку она чувствует то, что до этого не чувствовала. Она мне про мальчишку, а я все про Витю пытаюсь спросить, знает ли он.