Марина Алиева - Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья

Конюший напрягся.

– Его светлость даёт мне поручение?

– Много больше, сударь! Он доверяет вам тайну, которую нельзя доверить, ни бумаге, но обычному гонцу! Вы передадите её – но только от моего имени – господину Ла Тремую и…

Кошон замялся, с некоторым сомнением глядя в загоревшиеся азартом глаза де Вийо.

– И что?

– И далее будете молчать о ней даже под пытками!

Де Вийо мгновенно упал перед епископом на колени.

– Я готов сейчас же принести любую клятву его светлости! Герцог не пожалеет о своём доверии!

– Я знаю. Поэтому и рекомендовал вас, – важно кивнул Кошон.

А про себя вспомнил брезгливо поморщившегося герцога и свой последний, аргумент в пользу этого гонца, убедивший Филиппа больше всех других: «В крайнем случае, ваша светлость, де Вийо можно и пожертвовать. Не самая великая потеря…».

– Какого чёрта!!! Какого чёрта вы ушли, не дав сражения, Саффолк!!!

Красное от крика, свирепое лицо герцога Бэдфордского пугало больше, чем его гнев и методичные удары о стол, на котором, при каждом ударе, жалобно позвякивали серебряный кувшин и кубок, опустевшие после того, как герцог залпом выпил их содержимое.

– Вы что, не понимаете, чем это грозит нам вообще, и мне, как регенту, в частности?! Не вы, милорд, станете оправдываться перед парламентом! И не ваше имя будет оплёвано потомками, когда им придёт в голову вспомнить об этой позорной осаде!!! Это же надо, а! Осрамить честь стольких великих побед! И перед кем?! Перед какой-то французской деревенщиной! Перед шлюхой, про которую здесь только ленивый не сказал, что она не годится даже для плотских удовольствий!.. Полугодовая осада! Деньги, которые я выбиваю из парламента! Всё под хвост драному французскому козлу!.. Да будь жив Гарри, он бы шкуру с вас содрал, как с какого-то простолюдина!

Бэдфорд закашлялся, схватился было за кубок, но, увидев, что вина там больше нет, с грохотом отшвырнул его в угол.

– Накажите меня, ваша светлость, – опустил голову Саффолк. – Я приму любое наказание.

– Да что мне с ваших наказаний! Даже если я применю к вам все известные казни, позора это не умалит! Зато наши враги воочию убедятся – в английском воинстве разлад среди высших командиров! И станут довольно потирать руки!.. Или, может, вы этого и хотите, раз уж стали для них таким благодетелем, что уходите без боя!!!

Пересохшее он крика горло снова скрутил спазм, и Бэдфорд закашлялся уже надолго.

Саффолк повернулся к дверям.

– Эй, кто-нибудь! Принесите его светлости воды!

Через мгновение секретарь де Ринель, словно дожидавшийся этого сигнала, вошёл в сопровождении слуги с новым кувшином в руках. Помятый при падении кубок хотели заменить, но, всё ещё кашляющий герцог замахал руками, вырвал кубок, сам себе налил трясущимися руками и жадно выпил.

– Ваша светлость, – робко проговорил де Ринель, – прибыл гонец от Филиппа Бургундского… Я бы не осмелился беспокоить, но он говорит что дело срочное…

Бэдфорд грохнул многострадальным кубком о стол и сплюнул.

– Ну вот… началось… Теперь, по вашей милости, Саффолк, я буду вынужден принимать лживые соболезнования от Филиппа – ещё одного любителя уводить свои войска!.. Давайте сюда гонца, Ринель – мой день сегодня и без того испорчен.

– Гонец лишь передал это, ваша светлость.

Секретарь, с поклоном, протянул письмо.

– Что там?

– Я не осмелился вскрыть – оно адресовано лично вам.

Бэдфорд, сердито засопев, сломал печать и отошёл к окну. Де Ринель тут же воспользовался этим, чтобы послать Саффолку сочувствующий взгляд. Тот в ответ еле заметно пожал плечами, словно говоря: «А что я мог поделать?». Как вдруг оба они услышали, что Бэдфорд тихо смеётся. Согнувшись над письмом, он весь трясся, а дочитав до конца, уже хохотал – зло, досадливо, но явно не помня о своём недавнем гневе.

Де Ринель и Саффолк снова переглянулись. Виноватость одного и почтительность другого не позволяли им задавать вопросы, но герцог сам повернулся к ним и, помахав письмом, выдавил сквозь смех:

– А знаете, Саффолк, я вас, пожалуй, прощу. Но вовсе не потому, что принял ваши объяснения, скорее, наоборот… Пускай французы думают, что мы поверили в это их, якобы, Чудо…

– Вы получили хорошие новости, милорд? – решился спросить командующий.

– Куда уж лучше… – снова помрачнел герцог. – Нас пытались одурачить, как детей! Филипп пишет о целом заговоре при дворе дофина, но уверяет, что знает так же, как обернуть этот заговор против самих заговорщиков… Он много знает, этот Филипп… И, как водится, много не договаривает. Я сердился, было, на него за уход от осады, но, если он выполнит то, о чём пишет, для нас далеко не всё потеряно… Присядьте, господа, сейчас я расскажу вам кое-что новое о Божьей воле…