Ирина Муравьева - Медвежий букварь

– Убить тебя мало! – ревет ей мой Федор. – Какие ж вы подлые, бляди все, бабы!

Оксана стоит и молчит. Шура тоже.

– Давай собирайся! – ревет им мой Федор. – Везу тебя к Стиву! Туда и дорога!

А сам вдруг упал. Как на льду подскользнулся. Стал белым, как пена, и не отвечает.

– Оксанка, воды! – брешет Шура. – Оксанка!

Но Федор уже задышал и заплакал. И Шура его обняла, как ребенка.

– Молчи, Федя, слышишь? Молчи, успокойся!

Тут в дверь застучали. Оксана открыла.

Вошли тогда Стив, и Аркадий, и двое. Один пах дерьмом вместе с одеколоном. Он, значит, был тот, кого я уже чуял.

– Ну, что же ты, сучка? – Аркадий смеется. – Совсем оборзела? Пойдем-ка подышим!

Оксана тогда ему плюнула в морду.

И тут всё вокруг стало красным и мокрым.

Один, тот, который пах одеколоном, ударил Оксану, и Федор рванулся, но сразу упал. И тогда я не вынес. Я весь навалился сперва на Аркашку и стал его драть. И я драл его долго. Содрал шкуру с морды. Он сразу свалился. А я заревел и пошел на другого. Наверное, на Стива – задрать его тоже. Но тут мое брюхо вдруг стало горячим. Какой-то раздался хлопок, всё погасло.

А я вдруг поплыл! В голубом и холодном. И всех их увидел. Аркадий был мертвым. А Стив был живым. Но плевать мне на Стива! Мне главное: Федор.

Он маленьким стал, Федор мой, как ребенок. Меня он не видел. Он видел Мишаню. Мишаня лежал на полу, был весь красным. Тогда и я понял: Мишаню убили.

Мне нужно бы было реветь. Да, реветь бы! А я плыл и плыл. И глядел, как он плачет. Он думал, что я его бросил.

Не брошу!