Ариадна Борисова - Черкашины

Сонечка не знает тетю Алину, а мальчики уже не помнят. Даша показала им Америку на глобусе.

– А где мы сейчас на планете стоим? – спросил Никитка.

– Примерно здесь, – Даша вдруг почувствовала мизерность своёй семьи на планете.

Сонечка сосредоточенно разглядывала нижнюю часть глобуса.

– Где тут сидит пластилин колец?

«Властелин колец», – сообразила Даша. Вымысел и реальность перепутались в головёнках младших детей из-за фильмов, а Сонечка постоянно чудит со словами. Вчера попросила почитать сказку о гомиках. Чуть не плакала: «Гомики, гомики!» Впавшая в лёгкий ступор Даша кое-как догадалась, что девочка хочет послушать сказку о гномиках и Белоснежке.

…Кстати, в тему о «гомиках». В классе Владика началась борьба с гомосексуальной пропагандой. Родители желают видеть в детях отчётливую гендерную идентификацию. Одна из мам с пафосом вспомнила на собрании, что человек – это звучит гордо (в смысле, человек – не гей). От слова «гей» у детей должен выработаться рвотный рефлекс. Дурные книги – в топку, и «голубых-розовых» хорошо бы туда же. О, как мы умеем!.. Все возбудились, заговорили, перебивая друг друга. Ничто не сплачивает народ крепче ненависти. Есть на чью кровь натаскивать мальчишек, и оправдание в случае чего есть: человек – это звучит гордо! «Не зарекайтесь, – хотелось сказать Даше, – а если ваш сын когда-нибудь признается: «Мама, я – гей?» – и холодела: – А если один из моих?..»

Воинственная родительница спросила, что она думает по этому поводу, Даша пожала плечом. Промолчала.

Кто устанавливает границу, отделяющую подозрение в пропаганде гомосексуализма от права личности на человеческое достоинство? Нет таких определителей. Вот Алина, старая дева, возвела асексуальность в ранг добродетельной аскезы и гордится. Ущерб принесла лишь собственному норову, но ведь и эта «непохожесть» опасна подражанием. Движение чайлдфри признаёт секс только ради секса, что тоже не улучшает демографическую обстановку. Правда, население страны в геометрической прогрессии увеличивается за счет гастарбайтеров и беженцев… Кого ещё в топку?

Интересно, а мать, многодетная мать – это звучит гордо?

Даша не может купить старшим детям хорошие телефоны, не до айпадов, какая тут гордость. Сложно объяснить, что наличие крутых гаджетов у одноклассников, возможно, мерило успешности их родителей, однако не всегда – свидетельство счастья. Даша часто беседует с детьми о ценностях мнимых и настоящих, и в какую-то минуту ей самой кажется жалким её романтический лепет на фоне всё новых и новых реклам, новых лозунгов… новой ненависти и бессрочной нехватки денег.

Маринка – отличница, в школе с ней нет проблем. Но Дашу беспокоит болезненная надменность, мелькающая на круглом по-детски лице дочери, когда та говорит: «Я буду», «Я добьюсь», «Я знаю, что такое счастье». Гордость или гордыня? Или тревожные звоночки – предупреждение о родственной близости к характеру тети Алины? Маринка начала задавать неприятные вопросы.

– Мама, как ты относишься к богатству?

– Положительно, – поосторожничала Даша, слыша в словах Маринки укор себе. – А почему ты так спросила?

– Если бы мы были богатыми…

– Тогда что? Были бы счастливее?..

В детстве Даша не задумывалась о счастье, просто была счастливой, просто любила мать и отца. Тимофей вроде бы тоже. Он потом часто вспоминал, как однажды отец протянул через комнату леску с бумажными птичками – дёрнешь за ниточку, и птички махали крылышками – летели… Даша, между прочим, тогда и подумала впервые: вырасту, нарожаю детей и смастерю им таких птичек.

Черкашины стараются удержать детское счастье на любви и уважении по старинке, но, видимо, без «бонуса» нынче этого всё же мало. Тут бы к самим себе уважение сохранить. Маринка говорит, что Владик хвастает перед ребятами дворцами, построенными по папиным проектам, и Даша вздыхает: выходит, её-то профессиональные способности помахали крылышками и, невостребованные, улетели.

Никитку интересовало, хотел ли папа раньше вырасти, как он, трубочистом. Кирилл сказал, что мечтал стать пиратом, а когда постареет – Дедом Морозом. К Новому году он оклеил старый почтовый ящик пёстрой бумагой, приладил к нему ремешок, чтобы носить на шее, и ручку от сломанной швейной машинки – получилась шарманка. На домашнюю ёлку явился Дед Мороз! Дети водили с ним хоровод, бросали по очереди в щель «шарманки» доллары, и гость пел весёлые частушки про каждого, включая кота Огонька. При всех усилиях поменять голос папу в костюме Деда Мороза узнала даже Сонечка и слегка опечалилась, что он уже постарел. Наштампованные на ксероксе доллары она потом собрала и подарила соседям: