Ариадна Борисова - С праздником! Валентинов день (сборник)

Говоря честно, рано или поздно Алиса, как девушка общительная, добрая и очень-очень милая (клянусь вам в этом), знакомилась если не с каждым, то хотя бы с каждым вторым покупателем и даже нередко узнавала их истории. Они обычно совсем не совпадали с тем, что Алиса себе придумывала. Ну и что! Всё равно придумывать было интересно, и, вообще, получалось, что у Алисы с каждого человека выходит по две истории вместо одной. Сначала напредставленная, а потом ещё и рассказанная. Тот, кто любит собирать истории, отлично поймёт, почему такой результат в полтора (да, ровно в полтора) раза замечательней верной догадки.

Когда девушка, с которой и случилась на самом деле вся эта история, пришла в «Фонарик» в первый раз, Алиса вообще приняла её за мальчишку-подростка и решила, что он – хулиган. Ну, во-первых, девушка была худая, сутулая и вся какая-то угловатая, в джинсах и толстовке с капюшоном, и ногти у неё были короткие, а на ногах – кроссовки. А во-вторых, девушка взяла сразу двадцать четыре валентинки и на целый час встала за конторку. В общем, Алиса решила, что какой-то мальчик решил посмеяться над одноклассницами (или однокурсницами) и прислать им красивые открытки со всякими дурацкими надписями. Алиса даже немного рассердилась на покупательницу, но… не делать же замечаний! Раз уж кто-то купил валентинки, имеет право писать на них всё, что захочется.

Через две недели «мальчик» зашёл снова, за бумагой для рисования, и только тогда Алиса поняла: это же девушка. Не худая, а хрупкая – с тонкими запястьями и чертами лица. Лицо в тени капюшона было полупрозрачным, нарисованным даже не акварелью – водой, в которой от акварели отмывали кисть. Губы и контур щёк – розоватая, красноватая вода, брови и короткая чёлка – сероватая, бежеватая, глаза – голубоватые, чуть светлее – и были бы серые…

– Я вас за мальчика приняла, – призналась Алиса, выбивая чек. – У вас голос другой был.

– Февраль, – сухо ответила акварельная девушка. – Ангина.

«Наверное, я ей не нравлюсь», – немного огорчённо подумала Алиса. Алиса любила нравиться людям. Даже случайным. Она к этому как-то привыкла с детства.

Если девушка и заходила ещё раз или другой, то только вечерами, когда за прилавком стоял вместо Алисы хозяин магазинчика. До самого Нового года Алиса акварельную девушку не видела. За четыре дня до праздника девушка пришла, купила двадцать четыре открытки и встала за конторку. Алиса нарочно выбегала из-за прилавка будто бы по делу несколько раз, но поняла только, что почерк у посетительницы чёткий, ровный и красивый.

Может быть, у неё много родственников?

Может быть, она поздравляет своих коллег?

Может быть, пишет любимым актёрам или музыкантам?

Нет, правда, кому можно подписать двадцать четыре новогодние открытки одновременно?

В любом случае в середине февраля акварельная девушка снова купила двадцать четыре валентинки, аккуратно заполнила их, быстро и ловко разложила по заранее надписанным конвертам, самым обычным конвертам «по России», и бросила в почтовый ящик, что висел на углу через перекрёсток. Если открытки предназначались коллегам, то никого из них за год не уволили и новых не наняли. Коллектив удивительной стабильности.

Иногда девушка покупала кисти, иногда – бумагу, заходила за простыми карандашами и тушью. Осенью она пришла с бледно-голубой папкой в руках, положила её перед Алисой и сказала:

– Если вставить в белые паспарту, можно повесить здесь, в магазине. Должно получиться неплохо.

Алиса осторожно открыла папку и увидела стопку акварельных рисунков, аккуратно переложенных листами папиросной бумаги. Листы, как и папка, оказались из их магазина. На рисунках были сценки с посетителями «Фонарика», сама Алиса – за прилавком, перекрёсток, который Алиса каждый день видела сквозь витрину, и люди на нём, много разных людей, по очереди нарисованных на этом перекрёстке. Девочка, подскакивающая на ходу возле мамы, старик в длинном шарфе и с собакой на поводке, встретившиеся возле витрины влюблённые…

Девушка очень хорошо рисовала.

Алиса пообещала спросить хозяина про паспарту. Через четыре дня ей самой пришлось бегать по «Фонарику» со стремянкой и развешивать рисунки под потолком. Они удивительно шли к магазинчику.

Когда девушка пришла снова, Алиса спросила, как её зовут:

– Многие спрашивают, кто это нарисовал…

– А вас как зовут? – Даже без ангины голос у акварельной девушки был суховатый и приглушённый. Как девушкино лицо было – из подкрашенной воды, так её голос был – из бумаги.