Игорь Белисов - Скорпионья сага. Cкорпион cамки

Оказалось, не зря.

Если бы мы неподвижно торчали в одном месте, через день-другой я померла бы со скуки. На первой же турбазе я с неудовольствием для себя открыла, что у нас не очень-то сочетаемые интересы. Повздорили. Он нахмурился. Я надулась. Он затянул свою старую песню: «Главное – наша любовь». Я призадумалась: что это слово может для него означать? Просто быть вместе? Допустим. Но вместе – это как?

Утром спит, не добудишься. После обеда опять дрыхнет. А вечером сидит, глядя на закат, потом на звездное небо. Только автобусные перемещения кое-как его растрясали. Прибыв в очередное место, снова погружался в анабиоз.

На одной турбазе, помню, был видеосалон. Я уломала пойти. Все ж развлечение, к тому же видео тогда было – редкость. Показывали «Терминатора», «Эммануэль» – известные фильмы, давно на слуху, а я до сих пор не видала. Он только поморщился. Вместо этого поинтересовался у заправилы салона, нет ли в коллекции фильма «Полет над гнездом кукушки». Я даже такого не слышала. У заправилы не было. Так и ушли, ничего с ним не посмотрев.

В другом пункте работала дискотека. Я повеселела. Он – ни в какую. Вместо танцев пустился в свою философию. В конце концов, меня это достало, и я сказала, что думаю: «Ты просто ленивый». А он: «Лень – это врожденная мудрость. Зачем тратить энергию жизни на ерунду?»

Энергия жизни, это, конечно, да. Но все остальное… Я вдруг осознала, что он – зануда. Совсем не умеет меня развлечь. Одни от него слова.

Пришлось брать инициативу в свои руки.

Каждый день я заказывала дополнительные экскурсии, старалась по мере возможностей расширить наш кругозор. Возможности быстро таяли, к сожалению, вместе с деньгами, а то я б не туда еще с ним махнула. Впрочем, Сладульку это жалкое обстоятельство, похоже, втайне радовало.

Последние дни сидели на турбазе под Махачкалой. Горы остались вдали, вокруг распласталась жженая степь. Палило солнце. Гудели мухи. Деньги закончились. Оставалось тупеть в ожидании автобуса на вокзал. Сладулька на глазах превращался в законного мужа, усталого, скучного, без интереса к чему бы то ни было, включая меня. Изредка бросал слово-другое в ответ на мои тормошения. По большей части в душной тени спал. Я смотрела на него, спящего, и удручалась: неужели это и есть мой медовый месяц? Если это – самое сладкое в жизни, что же меня ожидает в дальнейшем?

Жара. Тело плавилось, мысли текли. Время скучно ползло, подползало. Близился час возвращаться в столицу. Домой, так сказать. Окончательно. К его родителям.

Мороз по коже…

Я не знала, что чужой дом – западня.

Нет, я, конечно, предчувствовала некоторое неудобство. Но не предполагала, что вскоре захочется оттуда сбежать.

В семью меня приняли. Относились хорошо, даже слишком. С подчеркнутой, такой, любезностью – выделяли. В этом был холодок отчуждения. Мое присутствие напрягало. Поэтому я выходила из комнаты как можно реже. За окном пар и ло лето. Каникулы. Столица бурлила, звала. Особенно, вечерами. А я сидела, сложа руки на подоконник, и прислушивалась к звукам в квартире. Вспоминается разговор, ненароком подслушанный в один из таких изнурительных вечеров. Они вообще любили порассуждать, мужчины этого дома. Интеллигенция, одним словом.

– Папа, что значит, декларация о государственном суверенитете? – спросил мой муж, потрескивая газетой.

– Это значит, идут центробежные тенденции, – философски отвечал свекор.

– Здесь пишут, за последний год объявили независимость Литва, Татарстан, Чечено-Ингушетия, Нахичевань и Грузия. А на днях Чечня провозгласила себя свободной Ичкерией.

– Неудивительно. Таков закон природы.

– Закон природы?

– Конечно. Популяция доминирующего вида распространяет экспансию на ареалы более мелких. Однако если мелкие изыскивают возможность, то непременно начинают взбрыкивать, а то и показывать зубы.

Они рассмеялись. Я мало что поняла. Но уши-то навострила. Вдруг почудилось, будто разговор имеет смутное отношение и ко мне.

– Это понятно, – продолжил муж. – Но зачем суверенитет для РСФСР?

– А что, россияне не люди? Им тоже хочется воли. Натерпелись.

– Натерпелись – чего?

– Несвободы. Существование за железным занавесом – это насилие. Но теперь, когда стена рухнула, все по-другому.

– Ты хочешь сказать, Советский Союз…

– Не только Союз. Любой искусственно созданный социум… Взять зоопарк. Представь, мы начнем рушить внешнюю стену. Что почувствуют животные?