Татьяна Осипцова - Сметенные ураганом

– Прекрати, – резко перебила Света. Она не могла слышать его голоса, в котором не было любви.

Несколько секунд он смотрел на нее, затем сгреб со стола ненужные бумаги, сунул их в ящик, запер его и поднялся с места.

– Ты отнимаешь у меня последнюю надежду. Что я буду делать, если ты уедешь? – дрожащим голосом спросила она.

Юрий помедлил, будто решая, не солгать ли из сострадания, затем равнодушно пожал плечами:

– Дорогая, я не из тех, кто терпеливо латает дыры, а потом говорит, что вещичку еще можно поносить. Некоторые скажут, что заплатки нынче в моде, но я не так молод, чтобы носить латанное. Уж лучше я буду вспоминать о том, как вещь выглядела целой. Что порвано, то порвано! Я не могу изображать любовь, которой нет. Раньше я волновался по поводу того, что ты делаешь, о чем думаешь… – Он вздохнул и закончил как-то особенно пренебрежительно: – А теперь, дорогая, мне на это наплевать.

Он взял папку со стола и, не попрощавшись, вышел из кабинета.

Светлана смотрела на закрывшуюся за ним дверь, и ей казалось, что сейчас она задохнется от боли, сжимающей грудь. Юра ушел, и все в ее жизни потеряло смысл. Он сказал правду, то, что действительно думает, вплоть до последних жестоких слов. И ничто не заставит его отказаться от принятого решения. Она всегда знала это и сейчас вновь почувствовала его силу, несгибаемую силу и твердость, то, что искала в Михаиле, но не нашла.

Она любила двух мужчин, но не умела их понять, и вот теперь потеряла обоих. Если бы понимала Мишу – он бы давно стал ей не нужен. Если бы Юру раньше поняла – не потеряла бы его.

«Какая я дура! – подумала она в отчаянии. – Никогда я никого не понимаю, не умею вовремя оценить! Маня… Миша… Юра…»

Светлана подошла к окну и уперлась лбом в стекло. Двор был ярко освещен. За ним убегали вдаль огни Большой аллеи. Поднявшийся ветер срывал желтые листья с деревьев, они кружились в воздухе и падали на старательно выметенные садовником дорожки.

Два влажных кленовых листа прилепились к стеклу. Света дала им имена: левый – Юра, правый – Миша, и стала следить, как они трепещут на ветру. Если правый листок улетит, а левый останется, все будет хорошо – загадала она.

Листья сорвались со стекла одновременно. Вздохнув, она вернулась к столу и тяжело опустилась в Юрино кресло. На нее навалилось странное отупение. Одна мысль крутилась и крутилась в голове: «Неужели это конец, неужели его нельзя вернуть?»

«Сейчас я не буду думать об этом, – мрачно решила она. – Не буду! Иначе сойду с ума».

«Нет! – кричало и ныло сердце. – Нельзя дать ему уйти. Должен же быть какой-то выход!»

– Сейчас я не стану об этом думать, – повторила Светлана уже вслух, отодвигая беду в глубь сознания и поднимая голову. – Я не собираюсь признавать свое поражение, но сейчас не буду об этом думать… Я подумаю обо всем завтра, и я верну Юру, обязательно верну!

Санкт-Петербург

2013