Татьяна Осипцова - Утка с яблоками (сборник)

– Нет. У нас под Пермью полно лыжных курортов. Губаха, Такман, Огонек…

– И ты умеешь кататься на горных лыжах?

– Конечно.

– Значит, меня научишь. У нас места равнинные, я только в прошлом году этот вид спорта начал осваивать.

– А лыжи? – поинтересовалась повеселевшая Катя, откидывая одеяло и спуская голые ноги на пол.

На ней была лишь длинная футболка, и Антон отвел глаза, успев отметить, что загорелые ножки ничего себе, впрочем, это и под джинсами было понятно.

– Лыжи напрокат возьмем, а костюм для тебя есть, – сообщил он и вышел из комнаты, давая девушке время одеться.

Доставая из шкафа комбинезон, который покупал для Алки, он порадовался, что Катя одного с ней роста, и еще тому, что едет не с Алкой, любительницей целеустремленно строить отношения и карьеру, а с этой девчонкой, искренней и наивной. Только полный подлец может обидеть такую славную девушку. Как бы там ни было, к подлецам Антон себя не причислял.

Ему казалось, с самого детства он не испытывал такого полного, беззаботного, безоблачного счастья. Повседневная жизнь взрослого, занятого человека отодвинулась на второй план, заслоненная снежными склонами, бьющим в глаза январским солнцем и Катей, Катенькой, Катюшей. Это началось еще в дороге, когда Катя с воодушевлением рассказывала ему о том, как отец, в молодости всерьез увлекавшийся лыжами, учил ее кататься. О небольшом городке Чусовой, возле которого Такман и Огонек, где больше всего интересных трасс. О том, что сама она на мастера, конечно, не тянет, но крутых склонов не боится. Что может быть лучше стремительного спуска с горы, когда сердце замирает и в лицо бьет обжигающий щеки ветер? Летом горы тоже очень красивы, но она любит зимние. Если Антону нравятся лыжи, он обязательно должен приехать на Урал.

«Может, прямо в Куршавель?» – пошутил он. А она всерьез за родину обиделась, сказала, что папа говорит, в Куршавель ездят только богатые снобы, которым деньги девать некуда. «По моим наблюдениям, в России отдыхать дороже, – возразил он. – Трехдневная путевка в Коробицыно обошлась мне, как двухнедельный тур в Египет». – «Да, – невесело согласилась Катя. – Когда я была маленькая, мы почти каждые выходные ездили кататься, а теперь горы приватизировали».

Его умилило это «когда я была маленькая».

«Если не настоящие горы, то склоны в твоем распоряжении, – великодушно сообщил он. – И не забудь, ты обещала дать мне несколько уроков».

Она всерьез принялась обучать его. Объясняла, как расслабить колени, правильно переносить центр тяжести при поворотах. Поначалу у Антона не получалось притормаживать, и каждый небольшой спуск завершался падением. Проследив сверху за очередным кульбитом, она скатывалась вслед за ним, он поднимался и урок продолжался.

«Тебе, наверное, надоело, – протестовал Антон, – скатись хоть раз до конца». – «Сегодня ты поучишься, а завтра вместе будем кататься», – не отставала Катя.

И правда, на следующий день он уже мог одолеть весь длинный спуск, а до этого…

Был веселый обед, а затем Катя опять потащила Антона на склон, продолжить учение, пока светло. Когда добрели до домика, у него ныла каждая мышца, каждая косточка, а она смеялась, называла его слабаком, отправила под горячий душ, а после обещала массаж. Она утверждала, что отлично его делает, ходила на курсы, и даже подрабатывала немного, пока в колледже училась.

После горячей воды боль в мышцах немного отпустила, и он, обернувшись ниже пояса полотенцем, улегся на кровать, ожидая, пока Катя выйдет из душа. Она появилась в белом гостиничном халате, с влажными волосами, и, деловито порывшись в своей сумке, вытащила на свет божий масло для загара. «Сойдет» – заявила она, а Антон расхохотался: «Мне никогда не делали массаж с женским маслом для загара». – «Все когда-то происходит впервые», – глубокомысленно заметила Катя и тоже засмеялась.

Он расслабился, пока она нежно поглаживала его спину, разгоняя масло. «Впервые, – думал он, – можно считать то, что произойдет сегодня между нами, будет впервые. Потому что прошлый раз не считается». В том, что это произойдет, он не сомневался, и был уверен, что не только он, но и Катя этого хочет. И когда, надо заметить, вполне прилично, она размяла ему спину и приказала повернуться, он, не дав ей наполнить ладошку маслом, взял и поцеловал. Вначале одну скользкую ароматную руку, затем другую, а потом потянул ее к себе. Она не противилась.

Ее смущение и абсолютная неопытность стали неожиданностью для Антона, обычно имевшего дела с женщинами, способными проявить инициативу. Его это устраивало, партнерше виднее, каким способом получить удовольствие, а уж он свое по любому получит. Он понял, что с Катей придется проявить терпение и положиться на интуицию. Терпеть было трудновато, зато интуиция не подвела. «Ты очень красивая, – шептал он, отводя стеснительные руки, невольно пытающиеся прикрыть наготу, – ты пахнешь, как свежее весеннее утро», – покрывал он поцелуями ее подрагивающий живот, подбираясь к застывшей в напряжении девственной груди. «Мой гель для душа называется «Утро», – прошептала она. «Так вот в чем дело», – улыбнулся он и закрыл ей рот губами.