Надежда Беленькая: Рыбы молчат по-испански

– Но если вы всё знали, неужели нельзя было его защитить? Спасти от смерти?

– Можно, конечно. Одна доверительная беседа, пара звонков куда следует – и все вернулось бы на круги своя. Но Кирилл оказался азартным мальчиком – кто бы мог подумать, правда? – и слишком увлекся местью этой вашей Ксении. Совершенно перестал меня слушаться, весь ушел в работу и довольно быстро выкопал глубокую яму под тебя, дорогая Нина. Очень глубокую, поверь мне. Угоди ты в эту яму, и на волю уже не выбраться. Ксения – та могла бы как-то воспользоваться своими деньгами, ловко свалить все на тебя. Ну а ты? Посредничество в проведении международных усыновлений преследуется законом. Да еще эти твои фальшивые бумажки… В следственном изоляторе тебе бы уже никто не помог.

– Значит…

– Я просто не вмешалась в нужное время. Все случилось само собой. Но почему ты так побледнела? Не бойся, убийство произошло не из-за тебя. Я же сказала, что Кирилл перестал слушаться. Похоже, от ярости у него в голове помутилось. Он задумал подмять под себя весь рогожинский регион, и мне его поведение очень не понравилось. Не люблю, когда горят на работе… Грубил по телефону моему секретарю, а это было с его стороны совсем некрасиво… Вот я и не пришла ему на помощь, когда ваш курятник перестал кудахтать и хлопать крыльями, а серьезно задумался и в конце концов обратился к грамотному специалисту. Надеюсь, я удовлетворила твое любопытство?

Нина кивнула. Перед ней давно уже стоял остывший капучино, и она сделала глоток.

– Но как же вы… – Нина все еще не пришла в себя от изумления.

– Я занимаюсь этим давно, с тех пор как много лет назад в Россию приехала за ребенком первая иностранная семья. Это были испанцы, и я была у них переводчиком. Тогда все делалось по-другому, не так, как теперь, документов почти не требовалось, а детей просто отдавали будущим родителям. Первое усыновление устраивала я сама – это вышло совершенно случайно и совершенно бесплатно. А потом… Много чего было потом, у нас нет времени, чтобы все разбирать подробно. Да и ни к чему тебе про это знать. Впрочем, если тебе любопытно, кое-что я скажу: мой покойный супруг представлял Россию на той самой Гаагской конференции, где была рассмотрена тема усыновлений и приняты основные законы. А потом через его руки проходила вся организация международных усыновлений в России. Но несколько лет назад он умер, завещав дело мне.

– Так значит…

– Официально я, детка, этим не занимаюсь. Но ты же знаешь, как делаются у нас в России дела… Наш бизнес держится на крупных китах. А я, – она вздохнула, – я всего лишь посредник между мелкими и гораздо более значительными фигурами. Так уж повелось, и менять что-либо пока никому не выгодно… Пока. Кто знает, что будет дальше? Честно тебе скажу, Рогожин меня нисколько не волновал. Это не мой уровень, понимаешь? Но оттуда поступали тревожные сигналы, и если бы наводить порядок взялся кто-то другой, а не я, ты бы уже здесь не сидела и не пила капучино с корицей. Большего я сказать тебе, увы, не могу.

Ева Георгиевна посмотрела на запястье, где поблескивали крошечные платиновые часы. Нина решила, что ее время истекло и пора прощаться.

– Спасибо, – прошептала она, чувствуя, что сейчас заплачет. – Спасибо большое.

– Но я пригласила тебя сюда не просто так, – произнесла Ева Георгиевна, пристально глядя на Нину и, видимо, совсем не собираясь ее отпускать.

– Не просто так?

– Ну конечно. Не только за тем, чтобы все это тебе рассказать.

Нина вопросительно смотрит на Еву Георгиевну.

– Видишь ли, Нина, недавно в моей жизни произошло важное событие. Мне исполнилось восемьдесят лет…

– Восемьдесят? – Нина не верит своим ушам. – Не может быть! Я думала…

– Все так думают… Мне дают не больше шестидесяти, но если бы ты знала, каких сил стоит женщине моего возраста держать себя в форме. Каких сил и каких денег… Впрочем, это сейчас тоже ни при чем, я имела в виду совсем другое событие. Незадолго до юбилея я прошла кое-какие проверки и анализы, которые показали, что я больна очень неприятной болезнью. В лучшем случае мне удастся протянуть год.

– И вы так спокойно об этом говорите? – Нина невольно повышает голос, и охранник у входа поворачивается в их сторону. – Существуют врачи, клиники…

– Я уже побывала у лучших врачей в лучших клиниках. Есть проблемы, которые невозможно решить даже за деньги. Моя болезнь – одна из них. У меня нет ни шансов, ни надежды, поверь мне.