Станислав Смелянский - Полеты над вечностью

Все шептались, осуждали, мол, стирает и готовит, мол, кухарка-эскорт. А я был счастлив. Маше можно было ничего не рассказывать, ведь она все равно не многое запоминала, и ничем не удивлять – ее устраивало все. Каждый вечер в ее тишине или косноязычном стрекоте был похож на маленький отдых на теплом курорте. И по утрам, когда она с видом заядлой хозяйки хлопотала у плиты, очередная порция переваренных макарон или недожаренного омлета казалась очень вкусной.

Машутка напоминала мою милую бабушку. Которая так любила дедушку. Которого так любил я. И без которого жизнь начисто потеряла смысл. Дед отказался от первых еврейских красоток ради тихой провинциалки. Она приехала к нему в Москву без вещей и приданого. Она ночами изучала Устав КПСС, всегда хотела вступить в партию, на всю зарплату патриотично покупала советские облигации вместо хлеба. И любила деда до последнего вздоха.

Эх, Машутка…

Хорошо помню сутки до премьеры.

Тогда я снимал однушку на верхнем этаже панельного дома на Высокой. Обои с подтеками, крепкая старая мебель и замечательная широкая кровать из IKEA, которая занимала значительную часть пространства комнаты и была крайне необходима при моем образе жизни.

Если бы та кровать могла ожить, она стала бы моей идеальной подругой – умеет хранить секреты, не скрипит, не ревнует, всегда можно положиться. Кстати, при обоюдном превращении предметов в людей, а людей в предметы новые люди вымрут в первый же год из-за нас, предметов, ведь в новом предметном мире все расклеится и станет никудышным: кровати чуть что ломаются, компьютеры ловят «глюки», чайники «тупят», сόски глумятся, торговые и парковочные автоматы бесконечно заглатывают купюры, любые вещи мешают жить, а светофор горит красным из принципа (как говорится, ни себе, ни людям).

В коридоре поздоровался с соседкой. Марионеточно качая головой, старушка проскрипела свое вечное:

– Сгорим, ой, сгорим! Точно сгорим.

Старуха каждый вечер повторяла угрозу, причем с одинаковой горечью и убежденностью.

В десять вечера в дверь позвонила управдом. Толстые ноги в тапках, халат, хмурые брови в линию.

– Сергей приходил?

Своего арендодателя Сергея я не видел уже полгода. Между запоями он гастролировал по Подмосковью: ремонтировал квартиры исключительно у одиноких женщин и с обязательным скандалом. После месяца совместного проживания дамы обнаруживали разрушенную ремонтом квартиру, недостачу чего-нибудь серебряного или золотого в серванте (шкатулке/матрасе/секретном пакетике среди белья или простыней) и к тому же незапланированную беременность.

Управдом, не дожидаясь моего ответа, с силой захлопнула дверь. Сцена повторялась еженедельно и каждый раз была предзнаменованием неприятностей.

Машутка, тоже в халате, перебирала вещи.

– Не хочешь заняться чем-то более интеллектуальным? – раздраженно брякнул я.

В ответ Маша заморгала и загадочно промолчала.

– Гарь! Гарь чувствуешь?

Маша заморгала еще чаще.

Подхожу к окну. Вместо классического абстрактного пейзажа «Трубы ТЭЦ полуночной Москвы» вижу подозрительную картину «1999-й. С огоньком, или Синий туман похож на облом». Открываю окна, снизу валят клубы гари.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Это был ноябрь 1994-го, самый солнечный в истории Англии ( прим. ред. ). The Guardian, 04.12.2011: The warmest November in a record that stretches back to 1659 was only November 1994.