Владимир Седов - Мужчина и женщина. Книга первая (сборник)

Он сидел на парковой скамейке и читал газету.

Я подъехала и посигналила.

Он обернулся.

И, разглядев, что это я ему сигналю, как-то искренне обрадовался.

Встал и пошел к моей машине.

Каким образом у него в руке оказался огромный букет темно-бордовых роз, я не заметила.

Но когда сообразила, что это чудо предназначено мне, просто растерялась.

Даже из машины забыла выйти.

А он подошел, открыл дверку моих «Жигулей» и положил этот огромный дурманящий букет прямо мне на колени.

И сказал, поцеловав мне руку:

– Это вам.

И все.

Боже мой, меня всю буквально перевернуло!

Я подняла букет.

Уткнулась в него носом и нюхала, нюхала, нюхала.

Даже «спасибо» не могла вымолвить.

Только посмотрела на него мокрыми глазами и сказала:

– Поедемте.

Он сел.

Я вырулила и поехала в сторону своей работы.

А он, сидя рядом со мной, начал рассказывать какие-то истории.

Глупые и смешные.

И говорил, говорил, говорил…

Лишая меня возможности сказать слова, могущие испортить то, на что я вдруг решилась.

Я чувствовала: он догадывается, что творится со мной.

Аромат огромного букета просто кружил мне голову.

– А может, выпьем перед экскурсией кофе, – предложил он без перехода.

– Да, – машинально ответила я. – Только мне надо заехать на работу.

Мы как раз заворачивали во двор нашей фирмы.

– Конечно. Мне подождать?

– Да, пожалуйста. Вы не выходите. Я быстро.

– Конечно, конечно. Я буду сидеть тихо-тихо, как мышка.

И опять мне улыбнулся.

Я вихрем влетела в нашу шумную комнату.

И сразу к своему столу.

– Нинка была? – спросила кого-то на ходу.

На меня удивленно посмотрели и ответили, что нет, еще не была.

Я забрала ключи от маминой квартиры и, ничего никому не объясняя, быстро ушла.

Села в машину.

Со свистом развернулась и вылетела на проспект.

Он удивленно посмотрел на меня.

Потом, когда я немного успокоилась, он спросил, осторожно дотронувшись до моей руки:

– Куда мы едем?

– К маме. Кофе пить, – ответила я и замолчала.

А он как ни в чем не бывало рассказал мне еще одну смешную историю.

Я засмеялась.

И тут меня отпустило.

Стало легче.

Мы стали болтать.

Я рассказала, что мамы дома нет, но кофе попить мы там сможем.

Наконец-то поблагодарила за букет.

Цветы для женщины – всегда праздник.

И не какие-то дежурные гвоздички в дежурные торжества, хотя и это тоже приятно, а настоящие букеты от мужчин.

И неожиданные.

Впрочем, букет от любимого мужчины мы, женщины, ждем всегда.

Правда, зачастую не дожидаемся в назначенный час не только цветов, но и самого любимого.

По дороге к маминому дому, мы перешли на «ты»; он попросил называть его Эдом – сокращенное от Эдуарда.

Поднялись в квартиру.

Когда поднимались по лестнице, я почти физически чувствовала спиной его взгляд, обволакивающий меня с головы до ног.

Я оглянулась.

Свиду он был спокоен.

Улыбнулся мне.

Я-ему.

Открыла квартиру.

Мы вошли.

Он осмотрелся и предложил сам сварить кофе.

У него, сказал, есть свой маленький секрет, как сделать этот напиток еще вкуснее.

Я не стала возражать.

Он снял пиджак и смело взялся за дело.

Я показала ему, где что лежит на кухне, и пошла в ванную подрезать розы, чтобы поставить их в вазу.

Закрывшись в ванной, я медленно счищала шипы с крепких стеблей моих роз и думала:

Ну, и что дальше? Он варит кофе.

Яподрезаю розы. Кажется, симпатичный. Внимательный. Одеколон у него приятный. Не пошляк.

И все же до конца я так ничего для себя и не решила.

Ну, пригласила в пустую квартиру…

Это еще ничего не значит.

Собрала я розы в букет и прошла в зал. Поставила их в вазу.

После воды они стали еще нежнее и роскошнее.

Включила музыку.

Толкнула маятник у остановившихся часов.

Зачем-то зашторила окна.

Прошлась по квартире. Остановилась у двери в кухню.

Он стоял спиной ко мне, что-то напевая, колдовал у газовой плиты.

Белая дорогая сорочка. Широкая спина. Аккуратная линия седеющих волос. Загорелая шея.

Я смотрела, как легко и ловко он орудует фарфоровой турочкой, и как– то незаметно для себя самой позвала его:

– Эд…

Он не услышал.

Тогда я позвала чуть погромче, но все еще тихо:

– Эд!

Он вздрогнул.

Обернулся.

Очень внимательно посмотрел на меня и осторожно, положив все, что было у него в руках, на стол, подошел ко мне.

Подошел и поцеловал в губы.

Не жадно, не бестолково, а нежно и долго.