Всеволод Георгиев - Отравленная сталь

На улице у нее подкосились ноги. Она стала думать об Артуре, это придало ей сил. Потом она подумала, что папа и мама не находят себе места и что ей надо как можно быстрее попасть домой. Дядя Умар, покусывая травинку, шагал сзади. Со стороны Пушкинской в небо поднимался дым, где-то у загса угадывалось пламя – горела машина.

Когда дошли до ее дома, приблизился шум вертолетных винтов. Низко в сторону Ставропольской сквозь банный воздух проталкивался армейский вертолет. Дядя Умар, моргая, проводил его взглядом. Моргающий взгляд дяди Умара метал молнии не хуже спаренной зенитной пушки «Эрликон». Тем не менее вертолет благополучно пролетел мимо, направляясь к отделу милиции.

Людей с улиц, из домов, с рынка боевики вели, везли, гнали, как пленных, в здание больницы на берегу Кумы. К вечеру больница оказалась битком набита заложниками, больными и ранеными и стала опорным пунктом отряда Шамиля Басаева.

– Женщина, спрячься, закройся и никуда не выходи, – сказал дядя Умар, с трудом оторвав взгляд от вертолета.

Людочка сказала «спасибо, до свидания», дядя Умар усмехнулся и пошел назад к своему командиру, качая головой и криво улыбаясь в бороду: «Ох уж эти женщины! Какое такое свидание?! Курьи мозги!»

А Людочка уже спешила под мамину защиту, сбивчиво и непоследовательно жалуясь на злых чеченцев и повторяя слово «война». Мама отвела ее под душ, высушила, посадила за стол на кухне, позвала отца, и Людочка по третьему разу все рассказывала про чеченцев, не замечая, жевала оладушки с медом и запивала их чаем с травами. Ее уложили спать, а когда она проснулась, солнце готовилось к закату и по телевидению передали, что группа террористов напала на Буденновск, но она уже выбита из города, среди населения имеются раненые. На самом деле все только начиналось, и мертвые имелись в немалом количестве.

Все еще только начиналось. В частности, повальные аресты местных чеченских семей. Их, в отместку боевикам, заперли в подвале отдела милиции и предложили обменять на заложников, а в противном случае расстрелять. «Они – граждане России, – был ответ. – Хотите – расстреливайте». И еще – первые попытки штурма захваченной больницы, и кровь, стекающая по ее лестницам, и выставленные в окнах больницы заложники, за ними прятались чеченские снайперы, и принуждение к переговорам, и подготовка пресс-конференции Шамиля Басаева, ее передавали по телевидению средства массовой информации.

Людочку тем же вечером почти тайком вывезли из города и посадили на проходящий поезд, так что пресс-конференцию она смотрела в Москве вместе с Артуром.

– Вот, вот! Это же он! – На экране появилось бородатое лицо полевого командира.

Артур напряженно пытался вспомнить, где он мог познакомиться с этим молодым бородачом в тельняшке и куртке защитного цвета. Что-то знакомое в нем было, но что? Через несколько дней во сне он увидел белые шары перед входом в институт инженеров землеустройства, весенний полуденный свет, плавящий ледяные дорожки, и несущийся сверху грузовик. Артур дернулся во сне и проснулся. Но в самый последний момент перед этим он успел заметить слепой, безмятежный взгляд молодого человека, подставившего спину неуправляемому автомобилю. И он вспомнил.

Время и случай! Время и случай для всех людей. Выдернул из-под колес грузовика. Никто не знает своего времени. Ну, надо же! Нет праведника, который делал бы добро и не грешил. Вот как все повернулось!

Факт требовал осмысления. Вспомнив, Артур открыл глаза Людочке. Она тоже вспомнила этот случай семилетней давности. Тогда они жили в Советском Союзе, и никто не предполагал, что впереди будет сначала развал Союза, разрушение привычной жизни, а затем страшная война, затеянная с Чеченской Республикой. Никто не мог себе представить, что вчерашний московский студент, возможно не из самых прилежных, станет на защиту Ельцина в 91-м, потом уедет, чтобы участвовать в революции в Чечено-Ингушетии, потом на стороне русских будет командовать кавказцами в Абхазии, получит спецназовскую подготовку, вырастет в известного чеченского полевого командира – мастера диверсии и терроризма, воина проклятого и знаменитого.

«Мы – воины Аллаха. И прежде чем начать боевые действия, мы решили обратиться к народу России и донести до него наши цели и задачи…» И подпись: «Независимый особый разведывательно-диверсионный отряд смертников-террористов (НОРДОСТ)». Это сообщали листовки, ходившие по Буденновску до того злополучного дня.