Антонина Медведская - Тихие омуты

«Варвара упала на колени и, не мигая, глядела на далекий горизонт. Губы ее посинели, глаза – будто стеклянные, в них пылал отблеск закатного солнца, и вся она стала похожа на каменную статую с руками, протянутыми в сторону огненного диска, застывшего над кромкой земли. Тяжелый хрип, как у раненой волчицы, вырвался из ее груди, и она отчаянно закричала на пустынной опушке леса:

– Господи-и-и! Да есть ли ты где? Что ж ты смотришь на подлость, творимую человеком над человеком, и не караешь страшным судом зло на Земле? За что ж нам жизнь такая? За что? За что? И где ж он, тот Сталин, вождь наш и отец, и как до него достучаться, дотянуться?» (48).

Вопрос остается без ответа, добро – без воздаяния, преступление – без наказания…

Большинство людей полагается на судьбу: «А кому как на роду написано – так и будет!». Так, вспоминая древнюю поговорку, объясняют они абсурдность происходящего. Именно эти слова были вынесены в заглавие при первой публикации этой главы. (Медведская А. А кому как на роду написано… //Мария. Литературный альманах. Петрозаводск, 1990. С. 106–115.) Они определяют логику массового поведения: что будет – то будет, пока жив – «надо живому как-то жить и надеяться, авось пронесет, авось и голод не одолеет» (36).

Варвара не из тех, кто надеется «на авось». Она постоянно действует. Пытается спасти семью и страну. Подобно фольклорному герою-правдоискателю, она хочет донести слово правды до правителя.

В народном сознании образ Сталина идентифицируется с образом «народного избавителя» (Мар к ова Е. Вина и вера //Мария. Указ. соч. С. 235–248), от которого скрывают истинное положение дел помощники-изменники. Репрессивная машина уничтожила многих руководителей. Один из районных бюрократов, описанный в повести, тоже впал в немилость, был арестован, бежал. Чтобы выжить, отбирал хлеб упрохожих. Это он («человек-леший») напугал Тоню. Люди справедливо считали таких начальников «врагами народа» и полагали, что именно они окружают вождя и дают ему ложные советы.

«Рассказывают люди, что пишут Сталину со всех концов нашего государства большого, просят помощи, защиты, справедливости, да только все эти письма не допускают до Сталина, нет им пути-дороги в Кремль. Цепными собаками встали враги народа уКремлевских ворот и сничтожают конвертики с болью нашей и горючими слезами, с муками человеческими. На кострах горят мешки с нашими письмами» (46).

Вот эту стену Варвара решила пробить, это адское пламя загасить. Поэтому прежде, чем пойти в «Торгсин», отправила Сталину заказное письмо от несчастных матерей. Она прошла через все испытания. Даже путь в город и обратно эквивалентен фольклорному. Они идут с Тоней по песчаной дороге, затем по лесу («через пески сыпучие, через леса дремучие»). Но волшебными дорогами овладели антагонисты. Поэтому вместо изобилия – пустые скорлупки, вместо свободы – смерть и неволя. Варьку и ее мужа арестовали и увезли неизвестно куда. Старшую дочь Веру определили в детдом, младшая умирает от голода.

Все действия героини получают обратный результат. Во времена антихристовы сказка превращается в повесть о Горе-Злосчастии. «Бывает так в жизни: прицепится киному беда и никак от нее не отбиться» (54). Не отбились от нее Варвара и многие-многие ее земляки. Либо сгинули в чужих краях, либо уснули вечным сном на местном кладбище.

Тоне в числе немногих удалось вырваться из лап смерти. Возможно, ей на роду было написано выжить… Возможно, потому что является хранительницей родовой памяти. Приемщик забрал только серебряные крышки от часов, а сломанный механизм вернул девочке со словами: «Сохрани на память…» (46). Как ни велик соблазн, ничего не продает она в Минске. «Ценных» вещей унее всего три: свой сатиновый костюмишко, бабушкино полотенце с вышивкой и подушка. «Мама, когда ее укладывала в чемодан, говорила: «Береги подушку, это тебе материнская память. Голову прислонишь – маму вспомнишь. А будет так, что и поплачешь в подушечку, тогда сердцу легче станет, она твою боль утишит…» (63).

Выжила Тоня, потому что от горя и страданий не очерствела ее душа. Верно ей сказала Дуська-могильщица: «Жизнь наша горькая. Она ой как человека прошибает. И случается, самую что ни на есть ангельскую душу опалит, обуглит, как огонь головешку» (67).

В сакральном контексте произведения через биографию Тони реализуется христианская идея спасения души. Не случайно Варвара называет Тоню «душа-девица».