Константин Серебров - Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник)

– Но мне это не очень интересно.

– Попробуй разыграть интерес. Все люди любят играть, и если ты своей игрой предоставляешь им возможность поиграть тоже, то это и будет помощью человеку. Все люди требуют внимания к себе, однако никто не уделяет им его. А ты можешь это сделать, пользуясь энергией нашей общей роскошной ситуации.

– Гурий, – раздался недовольный голос Петракова, – ты опять уши развесил? А ну, быстро разгружать фургон!

В Клайпеде мы дали лишь один концерт и уезжали в тот же вечер. Мы стояли у вагона вместе с Яной, и я с завистью смотрел, как она печально прощалась с Вольдемаром.

Джи улыбнулся, сказав:

– Видно, что твоя ревность и зависть уязвлены. А для Яны у меня есть небольшой подарок, который утешит ее.

Джи подошел к ним. Увидев его, Яна улыбнулась.

– У меня есть для вас нечто, – сказал Джи, – на память о нашей встрече.

Глаза Яны загорелись любопытством. Джи достал из кармана небольшой кошелек и вынул из него православный крестик с голубой эмалью.

– Ах, – воскликнула Яна, – какой он красивый! Большое спасибо! – она обняла Джи и расцеловала его.

Ее печаль как рукой сняло. Я с удовольствием заметил, что теперь нахмурился Вольдемар.

«Граждане пассажиры, поезд отправляется с первого пути; просьба занять свои места», – раздался голос диктора.

Яна стояла на перроне, глядя на Джи. Потом она повернулась и медленно пошла к зданию вокзала. Легкая печаль охватила мое сердце. Поезд тронулся.

– В ее душе много эфира, – сказал Джи, стоя вместе со мной у окна, – поэтому ты так тянешься к ней. В тебе же много мощных стихий, но главного элемента – эфира – очень мало, поэтому ты и ищешь его вовне.

– Я всегда считал себя независимым и самодостаточным человеком, – ответил я обиженно, но затем, поборов упрямство, спросил:

– Как же я могу накопить его?

– На это вопрос невозможно дать тебе однозначный ответ. Ты сам должен найти этот способ. Но я могу дать тебе подсказку: в Каунасе, куда мы направляемся сейчас, есть музей Чюрлениса. Чюрленис был подключен к высокому инспиративному каналу и провел через себя имагинацию эфирного Посвящения, сгорев в этом огне. Если ты тонко настроишься на его работы, то накопишь в душе летучий элемент эфира.

Встретивший нас в Каунасе администратор филармонии оказался высоким сухопарым человеком в сером плаще и с потертым портфелем в руках. Подождав, пока все музыканты уселись в автобус, он занял место рядом с водителем и коротко приказал ему отправляться в гостиницу.

«Как жаль, что Яна осталась в Клайпеде», – грустно подумал я.

Старый филармонический автобус подвез нас к трехэтажному особняку, в котором размещалась гостиница. Первым получил номер, как всегда, Норман, затем музыканты в произвольном порядке, а затем уже Шеу и Петраков со своей бригадой. Я, затесавшись среди музыкантов, незаметно проскользнул мимо строгого швейцара.

Шеу и Джи достался номер на верхнем этаже, где-то под крышей, с покатым потолком. Подождав, пока Джи расположится в номере, я спросил его:

– Как я понял, все мои страдания происходят от отсутствия эфира?

– Для внутреннего счастья необходимо гармоничное сочетание всех стихийных элементов, – ответил Джи. – Но в тебе отсутствует не только эфир, но и почти все остальные элементы тоже. Поэтому тебе нужно начать работать над своим стихийным составом.

– Какой элемент важнее всего? – спросил я.

– Важнее для чего? – спросил Джи.

– Для легкого общения с эфирными девушками, не теряя при этом головы.

– Твой прагматический инженероидальный подход показывает, что ты не готов еще к обсуждению этой темы, – ответил Джи. – Необходима полнота всех элементов, и только тогда ты сможешь правильно взаимодействовать с принципом Шакти.

В этот момент дверь распахнулась без стука и Петраков, с помятой физиономией, злобно произнес:

– Кончай базар, фургон с аппаратурой давно вас заждался! – и, хлопнув дверью, исчез в коридоре.

– Пролетарская морда, – заметил Шеу, – обнаглел до предела.

– Мы продолжим наш разговор после, – сказал Джи, одеваясь.

После разгрузки аппаратуры и расстановки сцены Джи вытер платком пот со лба и сказал:

– А теперь я вас приглашаю в музей Чюрлениса – почувствовать эфирную волну, которую он передал через картины.

Мы вышли на улицу. День был теплый, от старинных зданий и брусчатки мостовой веяло уютом.

– Я знаю, как пройти к музею, – заявил Шеу и повел нас неприметными задворками.