Константин Серебров - Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник)

– Я посмотрю сначала, что выйдет из тебя, – отрезал Георгий и направился к незнакомцу. На фоне вольных одесситов в джинсах и разноцветных майках, гость выделялся строгой рубашкой глубокого синего цвета и дорогого покроя темными брюками. Прямая осанка выражала достоинство и непринужденность. Его лицо с тонкими, благородными чертами и дружелюбным взглядом могло бы принадлежать, как я вдруг подумал, какому-нибудь знатному средневековому рыцарю.

– Это Касьян, мистик из Молдавии, подающий большие надежды, – обратился к нему Георгий с легкой усмешкой. Незнакомец посмотрел на меня, и я почувствовал, что незамеченным для этого человека осталось очень немногое. Он спокойно выдержал мой испытующий взгляд и подал руку.

– Называй меня Джи. – сказал он. Рукопожатие его было твердым, но чутким. Затем он вернулся к столу с шахматными досками, а я, выбрав последнюю новинку самиздата из библиотеки Георгия, пристроился в углу, наблюдая время от времени за сеансом одновременной игры.

Я провел в углу несколько часов, а за столом происходило постоянное движение: проигравшие мистики вставали из-за стола, а на их место садились новые. Но и выбывшие из игры не уходили из комнаты: они окружили Джи, с большим воодушевлением о чем-то ему рассказывая. Как я понял по отдельным услышанным фразам, они делились с ним своим сокровенным опытом. Я хорошо знал этих людей, их ироничную манеру общаться и усталый скепсис и не мог понять, каким же образом Джи удалось так расположить их к себе. Георгий, однако, был напряжен, и взгляд его выражал беспокойство.

Ближе к вечеру Джи спросил:

– Кто хочет прогуляться на пляж?

В комнате наступило недолгое молчание.

– Я с удовольствием отправлюсь с вами, – быстро ответил я.

Я шел молча рядом с Джи по вечерним одесским улицам, обдумывая мучивший меня вопрос и, наконец, собравшись с духом, спросил:

– Я давно пытаюсь понять, что такое высшее «Я» и как мне его достичь. Не могли бы Вы рассказать мне об этом?

– Мне кажется, – ответил он, искоса поглядывая на меня, – ты уверен в том, что можешь проникнуть в Зазеркалье, оставаясь таким же сырым и непроработанным, как сейчас.

– Что вы имеете в виду? – настороженно спросил я.

– Таким, каков ты есть сейчас, ты никогда не сможешь достичь высшего «Я», – заявил он. Его глаза бесстрастно изучали мою реакцию.

– Какое же это непреодолимое препятствие вы нашли во мне?

– Говоря языком алхимии, – продолжил он, – ты являешься неофитом, в котором заключена первоматерия; на алхимических гравюрах она символизируется Уроборосом – драконом. В твоем Уроборосе в потенциальном виде находятся сера – сущность, и ртуть – душа. На первом этапе алхимического делания необходимо выплавить эти серу и ртуть из Уробороса, очистить их, и по достижении определенной степени чистоты, можно приступить ко второму этапу алхимического делания. Именно: поместить твое мужское стабильное начало, стремящееся к духу, и твое женское летучее начало, стремящееся к Анима Мунди, в алхимическое яйцо, запечатать его печатью Гермеса и поставить его на постоянный огонь в атанор, алхимическую печь. После долгого процесса трансмутации должна получиться материя Ребис – андрогинная субстанция, которая обладает качествами и серы, и ртути. Но полученная андрогинная субстанция нестойка по своей природе и легко может испариться под влиянием жизни. Поэтому ее надо тщательно оберегать и не вынимать из алхимического яйца. Если ты будешь допускать проявления негатива, то через эти проявления андрогинная субстанция быстро улетучится, и тебе придется повторить весь процесс алхимического делания с самого начала. Но если все, милостью Божией, пройдет удачно, наступит третий этап алхимического делания. На третьем этапе твою материю Ребис необходимо подвергнуть дальнейшей трансмутации, и этот процесс может занять несколько лет. Только тогда из нее может быть получен Философский Камень, или, в понятных тебе словах, ты обретешь свое высшее «Я».

В этот момент нечто стукнуло меня по голове, и я вскрикнул от неожиданности. Джи наклонился, и поднял с мостовой каштан в грубой зеленой скорлупе с длинными иглами, свалившийся мне на голову.

«Сейчас он скажет, что каштан является знаком для того чтобы подвергнуть моего Уробороса испытанию огнем», – скептически подумал я. Но Джи, бросив на меня понимающий взгляд, произнес:

– Я думаю, что этот каштан, подслушав наш разговор, решил напомнить кое-кому о его невежестве.