Виталий Лозович - Тайси, или Девушка из сна

– Так, – глянула она в проездные документы, – Юрий Петрович – место семь… Ваш паспорт. Андрей Расин – место восемь… ваш пастпорт. Виталий… Вита-алий, – протянула она разглядывая два оставшихся билета, – место шесть…

– А у тебя какое? – спросил Романов тут же.

– У меня в этом же вагоне, не беспокойся, – уже голосом руководителя ответила она.

– Да я просто… – небрежно пояснил Виталий, – Надо же знать, с кем еду.

– Вагон «спальный», в каждом купе два места, – ответила Тайси легко, – много соседей у тебя не будет. Посадку объявили?

Этот вопрос она задала Юрию Петровичу, тот кивнул головой и взял свои сумки с аппаратурой и вещами. Андрей подхватил свои сумки, тут же одну забросил на плечо и схватил чемодан Тайси. Она без промедлений, очень спокойно, но властно забрала у него свой чемодан и произнесла уже с нотками холодными и жёсткими:

– Не надо. Я сама умею. Тем более, у меня там вещи хрупкие, могут разбиться.

– Хрусталь? – чуть ли не насмешливо спросил Андрей, отдавая ручку чемодана.

– Нижнее бельё, – внятно ответила Тайси ему в глаза, – одна просьба для всех – мы едем работать, а не отдыхать. Желательно этого не забывать.

– В каком плане? – не совсем её понял Юрий Петрович.

– В плане общей производственной собранности, – ответила Тайси отчётливо.

Никто ничего на это не сказал. Все подхватили свои сумки и пошли на перрон к поезду.

Пока шли к вагону с номером семь, все встречные мужчины посчитали своим долгом опустить глаза вниз и рассматривать аккуратные ноги Тайси, после чего провожали её до тех пор, пока фигура девушки уже не терялась среди отъезжающей и провожающей толпы.

Первым в вагон поднялся Андрей. Поднялся сразу, билет предъявил почти на ходу и вошёл без промедлений. За ним мужчины пропустили Тайси. Перрон в Северске низкий, подножка у вагона высокая, юбка у Тайси узкая… Романов, без слов, просто взял девчонку за талию и поставил прямо в тамбур. Тайси охнула легко и прилежно, как охают барышни стыдливые на внимание со стороны мужчин. Юрий Петрович тут же оглянулся на Виталия и подмигнул ему одним глазом, тихо сказал: «классика».

Романов вошёл последним. В проходе народа почти не было. Двери купе были открыты. Юрий Петрович прошёл в купе дальше, Виталий вошёл в своё, с местом номер шесть, и увидел там Тайси, уже сидящую на пятом месте за столиком.

– Не против? – хитровато спросила она.

Глаза Романова остановились на обнажённых коленках, потом он сказал:

– Не против.

– Я надеюсь, ты не храпишь, – сказала Тайси так, словно была в этом уверена.

– Нет, – Виталий поднял сиденье дивана и положил внутрь свою дорожную сумку.

– Как настроение?

Вопрос был задан в спину. Виталий, не торопясь, повернулся, сел на диван и ответил просто:

– Рабочее.

– Я же говорила, что ты хороший, – напомнила она ему, – а теперь я ещё знаю, что ты и сильный.

Виталий на это лишь незаметно головой мотнул.

– Что ты взял с собой почитать? – спросила Тайси невозмутимо. Романов здесь глазами остановился, но ответил, как само собой разумеющееся:

– Пособие для юного художника. Справочник по разведению красок.

Тайси хихикнула весело и искренне.

– Зачем тебе такое пособие?

– Надо же знать, как с тобой общаться. На каком языке и в каком формате.

– Со мной общаться очень просто, – похвасталась она, смотря на него довольно пристально и с интересом, – ты любишь футбол?

– Люблю, но не интересуюсь. Могу посмотреть с друзьями, если они желают, но сам… не фанат, не любитель, не игрок. А почему такой вопрос?

– Многие мужчины обожают футбол… – ответила она, пожав мило плечиком, потом нахально и симпатично перебросила ногу на ногу. Романов это действие не упустил.

– Я люблю свою работу, – сказал он, поднимая глаза на неё, – кстати фотографией стал заниматься, когда понял, что не способен особенно к живописи. Ходил в кружок Юный рисовальщик потому и пошёл в кружок Юный фотограф. Так и прирослось на всю жизнь.

– А в Юный рисовальщик зачем пошёл? Случайно?

– Нет, не случайно, – Виталий подумал немного, вроде как прикидывая, стоит ли рассказывать. – Мать в детстве очень плотно познакомила с живописью эпохи Ренессанса, в доме много иллюстрированных альбомов.

– О-о? – Тайси была явно поражена, – А мама у нас кто?

– Простой учитель истории. Живопись – увлечение.

– Ты из интеллигентной семьи, так я и знала, – подвела итог Тайси.

– Может быть.

По вагону по-хозяйски зашаркали чьи-то мягкие туфли и прозвучал голос проводника: