Александр Кучаев: Золотая ангулоа

– При желании я ещё вчера мог бы опустошить ваши сейфы. А Станиславу Саблинскому, я имею в виду вашего козлобородого, сообщите: если он не одумается, то перед казнью ему выдавят глаза и выдерут его паршивую бороду. Да, забыл сообщить: у вас исчезло несколько наиболее одиозных фигур, в том числе один из ваших фальшивых морячков, непосредственных участников похищения. Не ищите их: они больше не существуют в природе. Если у вас не хватит мозгов, этот список будет возрастать – лавинообразно. – Берегитесь, крысы! – повторил Белогорский. – Я всё сказал.

Закончив свой затянувшийся ответ столь эффектной фразой, алмазный король откинулся на спинку кресла, докурил сигарету, вытряхнул из пачки ещё одну и щёлкнул зажигалкой. Встал, прошёл к окну и, продолжая курить, уставился на заснеженные московские улицы. Его душила неутихающая ярость. Крысы! Отрезать руки вознамерились! Юльке! Ну, погодите!

Когда он впервые увидел племянницу? Одиннадцать… да, ровно одиннадцать лет назад. Точно также тогда выпал глубокий снег.

…За ней отправили старую, разбитую «копейку», которая не отапливалась и гремела всеми своими частями даже на ровной дороге. Ему интересно было увидеть, как она отреагирует на этот «рыдван», который, по его замыслу, должен был символизировать её будущее.

Он стоял у окна вестибюля, когда старая развалина на четырёх колёсах чихнула и заглохла перед подъездом. Бронислав Арнольдович отступил в угол и смиренно склонил голову. Дверь отворилась, и в вестибюль вошла высокая длинноногая девчонка в коротком пальтишке, из которого давно уже выросла. Сделав несколько шагов, она остановилась, озираясь в полутёмном зале и не зная, что делать дальше.

Бронислав Арнольдович выдвинулся из своей засады.

– Юлия Иннокентьевна? – подчинённо спросил он.

– Ой, здравствуйте и простите! Я вас сразу не заметила, – ответила девушка. – Да, я Юлия Белогорская. Для Иннокентьевны я ещё слишком молода, поэтому не надо величать меня по отчеству. А вы кто будете – мажордом?

Алмазный король склонился в поклоне.

– Ну, наподобие этого.

Он принял у неё шапку и пальто, провёл в помещение, предназначенное для прислуги, и предложил сесть на стул возле квадратного стола, застеленного простенькой скатёркой.

– А как вас звать? – спросила она.

– Как меня звать?.. Э-э, Борис Михайлович. Благополучно доехали? Не замёрзли? Этот скупердяй, ваш дядя, пожалел машину получше, с хорошим отоплением.

– Вообще-то, я продрогла.

– Тогда, может, чайку желаете-с? У меня всё готово.

– С удовольствием выпила бы чего-нибудь горячего.

Он налил ей чаю, придвинул поближе сахарницу, вазочку с вареньем, конфеты, печенье.

– Почему же вы себе не налили? Одна я пить не буду. Давайте я сама вам налью. Вы не будете возражать, если я за вами немножко поухаживаю? Нет?

Приставив второй стул, она усадила на него мнимого мажордома.

– А где сейчас мой дядя? – спросила девушка. Она надкусила конфету и отпила из стакана, – он обещал, что сам встретит меня.

– У Бронислава Арнольдовича важное совещание, которое во многом определит будущее компании. Потому не судите его слишком уж строго.

– Я и не осуждаю, – сказала Юлия, с удовольствием попивая чай. – Дела есть дела. Было бы странно, если бы он оставил их из-за какой-то девчонки. А мой дядя, он всегда такой скупердяй, как вы выразились?

– Не всегда, но иногда на него нападает.

– Но в зарплате-то хоть он вас не обижает?

– Что вы, зарплатой я доволен, иначе не держался бы за это место.

– А вы держитесь за него? – Юлия с хитрецой улыбнулась.

– Держусь обеими руками.

– Он вам не грубит, не оскорбляет вас?

– Нет, помилуй бог, никогда.

– Точно нет? А то ведь эти миллиардеры, сами знаете, из грязи в князи, и пошли-поехали куролесить.

– Ваш дядя, на мой взгляд, вполне вежлив в обращении с подчинёнными.

– А с не подчинёнными?

– Ну тут, пожалуй, по-разному, в зависимости от ситуации. Но, как мне представляется, вашего дядю трудно вывести из себя и он практически всегда остаётся таким, каким его привыкли видеть в повседневной обстановке.

– А вы знаете, – сказала Юлия, понижая голос и слегка подаваясь к «мажордому», – я ведь побаивалась встречи с дядей, да и сейчас боюсь. Хорошо, что прежде я встретила вас. Рядом с вами я как-то психологически подготовилась к встрече с ним. С вами-то мне легко, свободно, будто мы сто лет уже знакомы. Каково-то будет с Брониславом Арнольдовичем? Хорошо бы он походил на вас – хотя бы характером.