Елена Моник - В пустынях души (сборник)

Если проанализировать, что объединяет всю эту бесконечную череду лже-партнеров, станет понятно, что жизнь хочет сказать этой женщине.

Всех этих мужчин можно назвать людьми нарциссического склада (сегодня это вообще очень распространенная структура личности, как у мужчин, так и у женщин). Это означает не только склонность к самолюбованию, как обычно считается. Отличается такая личность очень сильной внутренней раздвоенностью. С одной стороны – ощущение абсолютной собственной исключительности, можно даже сказать – грандиозности, чувство власти над людьми и миром и ничтожности других. С другой – столь же сильное, старательно скрываемое чувство слабости, беспомощности, за которым – отсутствие внутреннего ядра и потребность на кого-то опереться. Таким людям близкие нужны только для одного – чтобы быть эхом, в котором можно слышать себя любимого. Маскулинность, которая вначале так привлекает женщину, оказывается чрезвычайно примитивной, линейной, жесткой. А способности прочувствовать чувства другого – практически нет. Все, что касается желаний, переживаний, мыслей партнерши, нарциссов, как правило, интересует только в одном ключе – продемонстрировать степень своего влияния и власти. Есть женщины, которые принимают жизнь с таким мужчиной, потому что позитив здесь вполне зрим и ощущаем – будут деньги, роли распределятся «правильно»: мужчина обеспечивает, женщина получает. Только вот на близость душевную, настоящую искренность и глубину рассчитывать здесь не приходится.

Зачем же моей подруге надо было бессознательно притягивать или выбирать именно этих, нарциссических мужчин? Версий две. Первая: развенчать миф про «прекрасность» сильных мужчин. Вторая: дойти в проверке до самого дна «колодца отчаяния», чтобы оттолкнуться и начать выплывать самой. А это означает начать формировать собственное Эго, созидая собственные принципы, ценности и мировидение. Именно при этом условии нам перестают быть нужны «костыли и подпорки» в виде других людей.

Я верю, что у нее это обязательно получится.

– Представляешь, я – машинист поезда. Он такой серьезный, тяжелый, и при этом я управляю им не из кабины машиниста, а сидя сверху. Состав, несмотря на довольно извилистый рельсовый путь, легко подчиняется мне и легко меняет направление при самом небольшом моем вмешательстве.

– А что ты чувствуешь-то во сне? – спрашиваю я подругу.

– Супер! Аж дух захватывает, и притом такое ощущение всемогущества и азарта…

Этот один из недавних снов Юльки очень точно отражает саму суть сновидицы.

Столь ярких и нетривиальных личностей среди женщин мне в жизни приходилось встречать нечасто. В свои тридцать пять безупречно стройная, с такой тоненькой обольстительной «статуэточной» точеной фигуркой, длинными ногами, длинными развевающимися волосами, умело небрежно-асимметричными, – она могла бы быть украшением любого подиума. Но, что важно, в этом всем нет нарциссической фиксации и кокетливого самолюбования. Напротив, очаровательный облик – только упаковка не менее увлекательного содержимого.

Знакомство наше случилось очень неожиданно с точки зрения логики, и абсолютно закономерно – с позиции наших судеб.

Первая встреча была короткой. Я куда-то торопилась, но ощущение, что я обрела нечто очень важное в своей жизни, было стойким. Начались ежедневная переписка, перезванивания, изредка встречи в одном из разделяющих нас городов. Встать утром или закончить вечер, не поздоровавшись и не попрощавшись, становилось уже невозможным. По мере этого все больше очерчивались контуры жизни, зоны силы и слабости моей подруги. Иногда я смотрела на нее просто как в зеркало, а иногда она ставила меня в тупик своими изломами и раскаленными всплесками.

Ярлык «сильной женщины» был ей присвоен мною очень скоро. Она блистательно, говорят, читала курс гражданского права студентам Юридической академии и не раз была награждена всяческими профессиональными грамотами, практически своими руками выстроила себе дом-дворец, была кормилицей-поилицей кучи беспомощных родственников. Неиссякаемый источник энергии и коммуникативного таланта, она имела огромный круг друзей, любимых, любящих, и о каждом могла с наслаждением рассказывать часами. Широкая и мятущаяся душа звала ее к поступкам: Юлька то ехала убирать чьи-то неизвестные могилы, то бросалась усыновлять брошенных детей, то осыпала всех подарками при своей довольно скромной зарплате. Эта личностная сила, неукротимая жажда жизни позволяла проживать каждый день, как последний, не щадя себя, не подстилая соломки на завтра. Она, как поезд из ее сна, мчалась вперед, оставляя позади себя наезженные рельсы и не страшась ветров, дождей и вьюг. Нужны были только страсть и наслаждение – по-настоящему, но и платила она по полной – глубокое отчаяние, боль. Юлька защищала свой способ жить, как единственно приемлемый для нее: «Ленусь, ну понимаешь, нутро мое – оно требует революций, хрен с ним, пусть не сексуальных, спокойное тупое болото – не по мне».