Виктор Казаков - Плавни

– Надо поскорее успокоить город, – председатель сделал в блокноте запись и добавил: – И отыскать источник сплетни.

Варочка одобрительно кивнул головой:

– Я поручу это районной госбезопасности.

Через полчаса в актовом зале райсовета Волков созвал совещание исполкомовского аппарата. На нем было решено завтра после обеда созвать в Прутск всех депутатов района и объяснить им официальную позицию по поводу слуха о плавнях; подчеркнуть безосновательность и опасность слуха; попросить провести в трудовых коллективах разъяснительную работу.

– Депутаты, получив от нас правдивую информацию, успокоят город, – высказал надежду председатель.

Аппаратчики остаток рабочего дня провели на телефонах. А Волков, чтобы продумать свою завтрашнюю речь перед депутатами, закрылся в кабинете.

С чего он начнет речь? Что предпримет, чтобы злая сплетня о плавнях скорее забылась и не терзала души людей?

Волкову все еще хотелось быть полезным людям, хотя он и знал о некоей странной, в последние годы фатально повторяющейся закономерности: чем интереснее и значительнее были его председательские поступки, тем больше он наживал себе неприятностей, а порой и врагов.

Например, два года назад – в самом начале своей исполкомовской карьеры – Николай Егорович решил помочь людям обзавестись жильем. Поехал в столицу республики и добился разрешения огромный окраинный холм Прутска отдать в пользование индивидуальным застройщикам. Чиновники, подписывая разрешение, наверно, надеялись, что из затеи председателя ничего не получится – хотя бы потому, что строительные материалы тогда в частные руки государство почти не продавало. Но через год на холме вырос целый городок уютных и нарядных домиков. Еще один городок, значительно превосходивший тот, что покоился на холме, был построен внутри холма: неутомимые строители возводили подземные этажи, копали огромные погреба, где надежно хранили снятый осенью с приусадебных участков урожай, и сооружали погребки – обставленные мебелью, освещенные люстрами и разноцветными бра залы, куда летом можно было спрятаться от зноя и где круглый год хранилось две-три тонны (такова была единица измерения) вина. Рассказывают, в строительную страду были случаи, когда соседи встречались не только на улице, а и, неожиданно, под землей – во время нескоординированной обеими сторонами выемки грунта при сооружении очередных упрятанных от посторонних глаз хоромов.

Столичное начальство, узнав все это, испытало противоречивые чувства. С одной стороны, оно восхитилось изобретательностью людей (нашли же где-то все – гвозди, цемент, доски!..), с другой стороны, был праведный, озаренный светом самой передовой теории классовый гнев: хоромы выстроили? Бра понавешали? Да это же – прямой путь в трясину частнособственнической психологии!

Последовали оргвыводы. Чиновники, подписавшие разрешение на освоение холма, «за политическую близорукость» были уволены с должностей; Волков «за утерю политической бдительности» на бюро ЦК получил выговор; Варочке тогда грозил перевод на работу в правоохранительные органы, но его спас дальний родственник – партийный функционер, приближенный к самому Бендасу. Сергей Иванович отделался критикой на бюро ЦК и «за несвоевременное реагирование на чуждые партии действия» выговором с предупреждением. Троим прутским коммунистам, построившим дома на холме, уже на бюро райкома «за нравственное перерождение» дали по выговору «с занесением».

Волков к наказанию отнесся спокойно: во-первых, он был убежден, что за любое доброе дело так или иначе надо платить; во-вторых, Николай Егорович (простим ему эту слабость!), когда видел красивые улицы, выросшие на холме, очень гордился собой, и это чувство было гораздо сильнее досады от какого-то там (тьфу!) выговора.

…Скорей всего, думал, запершись в кабинете, Николай Егорович, заморочившая всем головы сплетня – действительно выдумка провокатора. Значит, чтобы решить, что делать, надо понять причины, пробудившие в человеке злой дух. Где искать эти причины? Конечно, в самом Прутске, где живет (в этом нисколько не сомневался Волков) и автор черной фантазии… Николай Егорович перебрал в памяти множество лиц, десятки конфликтных ситуаций, долго размышлял над общей неустроенностью жизни города, но всякий раз, выстраивая логическую цепочку, путался в противоречиях и упирался в тупики.

Так и не осилив главные, заданные самому себе вопросы, Николай Егорович неожиданно принял решение, как будто не имевшее отношения к плавням, но очень обрадовавшее председателя. Потому что, не прочитав ни одной строки Гегеля, а Маркса изучив лишь по брошюрам, предназначенным для широкой сети партийного просвещения, был он стихийным диалектиком и материалистом и по здравомыслию понимал взаимосвязь и взаимозависимость явлений в природе и обществе. Вспомнив сегодняшний разговор с сумасшедшим Сеней, Волков вызвал к себе начальника городской строительной конторы Бориса Анатольевича Шварца и поручил ему срочно начать ремонт полуразвалившегося дома на восточной окраине Прутска.