Алексей Лухминский - Бэтмен нашего времени

– Надо… – вздыхает она. – Надо ещё денег где-то взять на дорогу. Я ведь всё отправила тётке для Егора. Себе оставила только за квартиру отдать. Могла бы у дяди Сурена попросить, но он и так уже мне на лекарства потратился.

– Маш… С деньгами разберемся. У меня теперь есть.

– Митенька, они ведь тебе самому нужны. Надо что-то другое… Я, может, ещё смогу пару раз… когда поправлюсь. Всё равно с кем. Лишь бы заплатили.

Как она это говорит! Кажется, я теперь понял, что значит говорить горько.

– Нет! – сам удивляюсь своей резкости. – У меня тебе на дорогу наберётся. Хватит тебе…

– Митенька… – притягивает меня к себе и целует. – Я за тебя молиться буду. Правда! Когда в Грозном было совсем страшно, я всегда молилась.

– Маш, а как ты оттуда выбралась?

– Это было какое-то чудо. Однажды во время обстрела я схватила брата и ещё одного мальчишку-чеченца и потащила их в подвал. А снаряд, уж не знаю чей, как раз в наш дом угодил. Тогда было непонятно, с какой стороны обстреливают. Нас завалило. Не так чтобы сильно, но если бы я на мальчишках не лежала, то не знаю, что бы с ними было. Через сутки как-то откопалась. Рук не жалела. Выползли мы, а вокруг чечены. Повели нас куда-то… Страшно! А мальчишка-чеченец исчез. Потом уже у них, в каком-то доме, подходит к нам с братом один чечен. Бородатый, страшный… А мальчишка-чеченец рядом с ним, ему на меня показывает и что-то говорит по-своему. Их языку, живя в Грозном, я ведь так и не выучилась. Чечен подходит, называет меня сестрой и говорит, что я спасла его племянника. Благодарит… А потом тащит за собой, сажает в какую-то машину-развалюху, и мы едем. В общем, привёз нас почти на границу Чечни, высадил и говорит: «Беги отсюда, сестра. Спаси тебя Аллах!» Махнул рукой, в какую сторону идти, и мы пошли. Вот так…

– Маша, а зачем ты сюда приехала? Разве там, где живёт твоя тётя, нельзя было работать?

– Егорку поднимать надо. Кроме меня, у него нет никого. Тётка, а вообще она даже не тётка, а дальняя родственница матери, согласилась, чтобы он у неё пожил, но только с деньгами. Им ведь там тоже не сладко – одним огородом живут. Вот я и решила поехать заработать. Понарассказывали, что тут можно и в санаторий устроиться, и ещё работу сиделкой брать. А вышло… Дурой я оказалась, Митя. А с тобой мне повезло. Что бы я сейчас делала без такой няньки? – она наконец улыбается и опять тянет меня к себе. – Я обязательно буду за тебя молиться!

Перед очередной поездкой с дядей Суреном захожу к Пашке переодеться.

– Павлуха, где там мои деньги? Хочу посмотреть, сколько там накопилось.

Вынимает и даёт тонкую пачку перетянутых резинкой купюр. Считаю.

– Я их заберу, – и прячу всю пачку в карман.

– Как? Ты что, уже ехать собрался?

– Да нет. Надо тут помочь одной…

– Димка! Ты снова помогаешь, а потом…

– Угу. Помогаю, только, понимаешь… – и вдруг неожиданно для себя рассказываю ему всё. Всё! Даже про отношения с Машей.

Пашка молча слушает, только головой иногда покачивает.

– Ну а сам-то ты как? Ты же после десятого к отцу собираешься?

– Конечно, собираюсь! Не волнуйся! Наверно, успею заработать. Я постараюсь!

– Слушай, а может и я с тобой? Вдвоем больше ведь получим. Ну чтоб ты точно набрал на дорогу.

Ну вот… Когда уеду, о ком точно буду жалеть и вспоминать – так это о Пашке. Права Маша – повезло мне с другом!

– Ладно, посмотрим. Сейчас главное – Машу отправить.

Мы вместе с дядей Суреном провожаем Машу на всё том же вокзале.

– Дядя Сурен, спасибо вам за всё! Спасибо огромное! – она троекратно целует его в обе щеки и ласково обнимает.

– Да ладно, девочка моя. Всё должно быть по-божески. Будь здорова и счастлива.

– Митенька… – теперь она обнимает и целует меня. – Спасибо тебе, хороший мой! Я буду о тебе всегда помнить.

Настроение у меня поганое. Понимаю, кого я сейчас теряю. Маши мне точно будет не хватать.

– Лучше напиши мне письмо. Как ещё можно… Хоть на почтамт. Я знаю – так делают.

– Ты хочешь, чтобы я тебе написала? – почему-то удивляется она.

– Очень!

– Я напишу. Обязательно!

Поезд трогается. Мы с дядей Суреном машем вслед.

– Дима, а деньги Мане на дорогу… ты дал? – вдруг спрашивает меня он.

– Ну да… Я же ведь заработал! Я не хотел, чтобы она снова…

– Эх, дети-дети… Ладно, разберёмся, – дядя Сурен обнимает меня за плечо, и мы идём к выходу.

Мы вместе с дядей Суреном подъехали к одному из его ларьков. Ох, ничего себе! Ну и дыра… Видимо, какой-то пьяный козёл на своей тачке разворачивался и задом в этот ларёк въехал. Тётка, которая там работает, перекладывая коробки, пытается отделить пострадавшее от непострадавшего.