Валерий Дунаев - Переходный момент

…Максим, признаться, невольно попал чуть ли не под гипноз от мощных речей этого «умудренного старца», продолжая рассматривать то его полосатую рубашечку, то милые подтяжки, то чуть запотевшие очки, то мелкие капельки пота на полулысой голове, напоминавшие божественную (а как иначе?) росу. И поражался своим оппонируемым умным мыслям, которыми мысленно оппонировал Акиму Петровичу, но со ступора его вывел вопрос. Сосед по плацкарту резко прервал свой злободневный монолог и перескочил на вопросы… Или допросы…

– А как вы считаете, Максим, верна ли политика Михаила Сергеевича Горбачева? Верен ли курс нашей многострадальной страны на, пока еще не ясную, но подающую надежду, перестройку?

– А? – растерялся Максим.

– Как Вы считаете?

– Не перестройку?

– Да, да. Именно на нее? Может она необходима нашему обществу?

Максим неосознанно зашел с другой стороны:

– Так Вы, Аким Петрович, кто по профессии?

– Мастер участка…, – медленно произнес «мудрец», – а какое это…, – видимо хотел сказать «имеет значение». Мозг его, похоже, отказывался воспринимать столь бесцеремонный уход от заданного направления, но Максим не дал развиться психологическому диссонансу в уме Акима Петровича и продолжил заданную тему:

– Знаете ли… Я служил в армии и как то не задумывался о политических вопросах. В армии свои задачи…

– Хм… – мастер участка задумчиво потер потный подбородок своими, еще не помытыми от жирной курицы, пальцами и озабоченно-тупиковое выражение его лица приняло опять снисходительно-мудрое выражение.

Снисходительно к НЕОПЫТНОЙ МОЛОДОСТИ:

– Ну да, конечно. Солдаты. Все верно. Если солдаты отчизны будут, заниматься политикой то кто же будет стоять на защите рубежей нашей великой Родины? Тогда логично… Солдаты… – и с облегчением откинулся спиной к стенке плацкарта: – ЭХХХ! Молодость… Молодежь…, – и опять восторженно прикрыл глаза, шумно вдохнув и шумно выдохнув. Молодость – не порок. И МЫ когда-то были молодыми…

Максим отметил, что слово «Молодежь» жизненноумный работник коммунальных услуг произносит с протяжным окончанием «Ш». Вот так:

– МОЛОДЕШШШ…

Как будто именно такое произношение имеет решающее значение.

– А не хлопнуть ли нам, товарищ солдат, еще по рюмке коньячка? Очень, я скажу Вам, занимательная у нас беседа. Насыщенная…

– Пожалуй, можно, – согласился Максим, цепляясь за спасительную соломинку. Хоть немного передохнуть от этой насыщенной беседы.

Какой-то спектакль одного актера… И взгляд его опять уловил ту же самую молодую девчонку, которая также стремительно шла по проходу. Только в обратном направлении. И как будто чего-то высматривала. И опять ЕЕ взгляд соприкоснулся с ЕГО взглядом.

Глаза ее говорили о том, что она что-то… Ищет… Цепляется за что-то… А затем девушка прошмыгнула дальше по коридору.

«Какая необычная, странная девчонка», – опять промелькнуло в голове у Максима. И опять это промелькание мысли-вспышки сопровождалось мягким спазмом сердца, как при ожидании чего-то неотвратимо-особенного.

– Ну так выпьем, – улыбнулся Максим, снова не обратив внимания на всякие спазмы сердца, всякие ощущения значимого, всякие неслучайности. Поднял стакан, посмотрел внимательно на очень умного своего компаньона и подытожил:

– За любимое Отечество! За дерзкую молодость и мудрую зрелость!

– Вот это правильно! Вот это хорошие слова! – похвалил его Аким Петрович… И они дружно выпили… Хлопнули по рюмашке…

* * *

Все продолжалось довольно тихо-мирно. Велась задушевно-познавательная беседа. Мудрый философ Аким Петрович затрагивал различные важно-злободневные темы. Отчего же его так прорвало в поезде на неиссякаемый поток рассуждений? Вероятно в условиях нелегкого труда в сфере коммунальных услуг у него совсем не хватало ни сил ни времени на философско-научные беседы. А в нем все копилось, его пытливый ум все фиксировал. Занимаемая им должность мастера участка как раз именно та должность, которая предполагает и способствует изучению людских нравов и космических законов. Так что пониманию и постижению глубины и сути всего происходящего помогла Акиму Петровичу именно работа в коммунальной службе на должности мастера участка ну и, бесспорно, его врожденная гениальность. Максим же стал чувствовать себя более непринужденно благодаря выпитому коньяку. Его стеснительность и зажатость понемногу рассасывались. К слову говоря, он совсем не являлся приверженцем алкогольной продукции.