Айгуль Иксанова - Сапфиры и куклы

– Я и сама долго привыкала, – говорила мне Мириам, – Моя прежняя жизнь была совсем другой. Но я была так молода, когда попала сюда! Мой муж благородный человек и храбрый воин, не верь, когда говорят, что арабы другие, нет, они такие же, как мы. Он был добр ко мне, и со временем я полюбила его, у нас родились сыновья, а я стала старшей женой. Да, здесь можно иметь много жен, но и к этому привыкаешь, это не так уж страшно…

– Что же страшно? – поинтересовалась я, преодолевая безразличие.

Мириам задумалась, казалось, она думает, отвечать мне или нет. Наконец, она произнесла:

– Страшно думать, что однажды настанет день, когда двери этой комнаты распахнуться, и войдет та, которая будет также красива, как и я когда-то… но она будет молода, она станет новой любимой женой, а мне придется уступить ей свое место… мне кажется, я услышу ее шаги издалека… Это единственное, чего я боюсь!

Я усмехнулась – я не понаслышке знала, что такое предательство.

– Этот день придет, – сказала я.

– Этот день придет, – повторила Мириам. – И скоро. Ведь я становлюсь лишь старше, моя красота уже поблекла. Но тебя здесь уже не будет. Завтра ты отправишься с караваном в Иерусалим, там ты встретишь Салладина.

Мое сердце сжалось. Здесь хотя бы была Мириам, она помнила мою родину, мы говорили на одном языке. Но с другой стороны – мне все равно уже не вернуться в Англию, у меня там никого не осталось. Я слышала от Мириам, что Квентин сбежал по дороге. Даже он оставил меня. Возможно, я войду в гарем Салладина и хотя бы так смогу отомстить рыцарю, который унизил меня и растоптал мою веру в благородство и честь! По мере того, как отступала болезнь, я чувствовала, что во мне растет ненависть, я мечтала увидеть смерть сэра Тимоти из Бритсбери, пусть он падет от рук неверных, пусть останется навеки в пустыне! Пусть ему будет так же больно, как было мне!

Меня одели в черное восточное платье из плотной хлопковой ткани, покрыли платком голову и лицо. Перед тем, как я села на лошадь, Мириам обняла и поцеловала меня.

– Пусть будет с тобой благословение бога, любого бога! – сказала она.

– Спасибо за все, – ответила я, потому что не знала, что еще могу сказать на прощание.

Мы пересекли полосу желтых гор, я никогда не видела столько песка и таких безжизненных каменистых склонов, на которых не росло ни одно растение. Но я так страдала от жары, что не могла смотреть по сторонам, палившее солнце, казалось, сжигало все вокруг. Однако мои спутники арабы двигались быстро и уверенно, наверное, для них подобная жара была привычной.

У меня же все время болела голова, перед глазами стоял туман, и я мечтала скорее умереть, просила Всевышнего прекратить мои страдания.

Мы въехали в Иерусалим, прошли по узким, мощенным желтым камнем улицам, и, наконец, я подняла голову: неужели это и есть Святой город, тот самый, ради которого столько лет уже ведутся сражения? Но я не ощущала святости. Это был арабский город, с коврами, закрывавшими окна и двери, с бедняками, ехавшими по улицам на тощих ослах или плелись пешком. Наконец, мы остановились у дворца. Он не был похож на замки, к которым я привыкла, – это был обычный дом из желтоватого камня, я поднялась по ступенькам, меня провели в гарем, дверь распахнулась – и я застыла, пораженная великолепием открывшейся картины.

Огромная комната с лестницами и балюстрадами была сплошь устелена коврами, в центре ее бил фонтан, вода стекала по каменным чашам в широкий бассейн, у которого сидели полуобнаженные девушки. Они смеялись, брызгали друг друга водой, откуда-то доносились детские голоса. Изумленная, я обошла комнату, разглядывая все вокруг, в то время как девушки с беспокойством разглядывали меня. Я молча поклонилась, кое-кто ответил поклоном. Я надеялась, что и здесь мне встретится соотечественница, но напрасно. Тогда я опустилась на ковер в углу комнаты, где и просидела до вечера, не притронувшись к еде, которую мне предлагали. Передо мной поставили поднос с фруктами и графин с водой, но я лишь отвернулась и смотрела прямо перед собой, мне ничего не хотелось.

Постепенно я начала засыпать, но вдруг почувствовала, что кто-то легонько потряс меня за плечо. Я открыла глаза – морщинистое лицо старика склонилось надо мной.

– Кто вы? – изумленно спросила я.

– Меня называют здесь Повелитель ветров, – ответил старик, – Думают, я могу управлять ветром. Я врач, переводчик, алхимик и чародей. Я пришел сказать, что Великий Салладин хочет видеть тебя.