Анатолий Рубин - Хайвей

– А убийц нашли?

– Навряд ли. Попробуй, найди – они же здесь все проездом. Да и девчонки эти сами были виноваты.

– Это в чем же их вина?!

– Ну, наверное, нагрубили. Или, может, цену какую-нибудь несусветную загнули.

– Да разве ж это может быть причиной убийства?

– Всякие люди есть… Но если ты пошла на такой заработок – надо во всем соглашаться с клиентом. А те девчонки, видно, были неопытные, с гонором. Вот и поплатились…

Поразительная логика! Да ведь так любое, самое гнусное преступление можно оправдать. Впрочем, стоп! Чего это я так раздухарился? Глянь на девчонку, праведник! Посмотри внимательно в ее глаза – ты видишь, сколько там страха? Она же несет эту околесицу с перепугу! Элементарно боится его здорового мужика, взявшего ее в попутчицы на безлюдной трассе. Но она – не попутчица, она – на работе. И с этой «работы» ей хочется вернуться домой, к матери, живой и невредимой. И, кроме того, с деньгами. Чтобы не только на шоколадку хватило. Потому-то она и убеждает его: мол, кому – как, а вот мне желание клиента – закон. И поперек, дескать, я слова не скажу. Только не убивайте меня из-за своей жадности и тупорылости…

Он почувствовал, как стал наливаться злобой. Нет, не на эту девчушку – на нашу «российскую житуху». На то, что спилась – скурвилась российская провинция вообще. На то, что смертность в наших городах и деревнях превышает рождаемость, что количество самоубийств увеличилось в десятки раз. Но стоп! Хватит себя распалять.

– А как же любовь? – спросил он. – Ты веришь в нее?

– Верю.

– Замуж собираешься?

– Ну, а как же?! Мечтаю выйти замуж за хорошего парня.

– При таком-то образе жизни? – невольно рассмеялся он.

– А что? В прошлом году одна девчонка из нашего поселка так же вот познакомилась с дальнобойщиком из Мурманска. И, представьте, у них возникла любовь. Договорились, что через десять дней на обратном пути на этом же самом месте она будет его ждать. Все получилось так, как договаривались: он приехал, забрал ее и увез к себе в Мурманск. Говорят, что живут они счастливо и что у них будет ребенок…

Ах ты, наивная душа! Да ведь такие сказки надо рассказывать детям дошкольного возраста, чтобы ночью кошмары не снились. Этот свой сарказм, однако, я оставил при себе. Даже улыбнуться не посмел – грешно смеяться над детской мечтой.

Впрочем, Бог ее знает, эту любовь. Может быть, так все и было. Даже очень может быть. Но – как исключение, а отнюдь не жизненное правило.

Эй, шоферы! Дальнобойщики и не очень! У вас ведь хватает ума понять, что девчонки на наших российских трассах не ищут приключений на свою голову. В большинстве своем они просто хотят выжить и таким вот образом зарабатывают себе на жизнь. В них можно не влюбляться. Можно презрительно проехать мимо. Но если вы остановились – будьте к ним великодушны…

Потом они молча ехали, пока он не свернул на одну из стоянок недалеко от дороги, там, где обычно останавливались дальнобойщики.

– Здесь остановимся на ночлег, – сказал он, остановившись, – а завтра поедем дальше.

– Не страшно здесь ночевать? – вдруг спросила она, – оглядывая площадку.

– Я здесь всегда останавливаюсь. Сейчас еще кто-нибудь подъедет. Рядом поселок, пост ДПС. Да и ребят уж много – кивнул в сторону других грузовиков. – Отмахаемся, если что.

Он первым вышел из кабины, она продолжала сидеть в машине.

– Ну, давай, выползай, помогу тебе, – и открыл дверцу.

Она, опершись на его плечи, спрыгнула на асфальт. Но не слишком удачно. Каблучок подвернулся и если бы не он, успевший поймать ее, показавшуюся ему такой легкой, наверное, она подвернула бы ногу. Несколько секунд он так и держал ее в своих объятиях. Потом поставил на землю.

– Осторожно надо, – произнес он. – Машина такая высокая. Что можно шею свернуть.

Она съежилась в его объятиях. По сравнению с ним она была маленькой девочкой. При его росте метр восемьдесят семь и ее метр шестьдесят. Да и комплекции у них были разные у него за сто, у нее ровно наполовину меньше.

Гуля никуда не отходила от машины, пока Решетов ставил складной стол с двумя стулья и готовил легкий ужин.

– А где мы спать будем? – спросила она, после того как они перекусили из его припасов.

– Вот, что девочка, – жестко сказал он. – Утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаем. Иди, ложись в кабину. А я с ребятами посижу.

Девушка забралась в кабину на узкую постель. В кабине было тепло и даже уютно. Она не хотела ни о чем думать, но мысли и воспоминания предательски лезли в голову. Ей было всего восемнадцать, а за последние два года пришлось пережить столько, сколько хватило бы на три благополучных жизней. Почему именно ей суждено все это пережить? За что? За какие грехи? Не найдя ответы на эти вопросы, на нее вдруг навязчиво нахлынули воспоминания ее последних лет жизни.