Ольга Каминка - Мои 90-е

Пошли дожди, задул холодный ветер из Гренландии. Мелкая водно-дисперсионная взвесь стояла в воздухе. Алекс подарил мне арафатку. Так я и ездила по копенгагенским мостам на медленном ходу, на своей «Каме», промокая до костей в джинсах, кожаной косухе и арафатке.

Было как-то пусто внутри. Я пыталась заставить себя что-то писать, сочинять. Выходило пресно и убого. Я ходила в уединенные места и в кафе. Вдохновлялась на лавочках у пруда. Пыталась писать сценарий по Мамлееву «Живая смерть». Пыталась писать сценарии для какого-то дикого артхауса… Но, по факту, самым сильным концептуальным произведением, сохранившимся с той поры, был тетрадный листок в линейку. На этом листке очень мелким почерком ровной диагональю была сто раз выведена одна-единственная фраза: «Совсем нечего делать…». Алекс все чаще ездил на Истед-геде. Секс естественным образом ушел из наших отношений. Мы стали женатыми друзьями. Но с легким таким привкусом интриги. Наконец, я отважилась сказать, что мне не очень-то нравилось с ним спать, Алекс резонно заметил, что я тоже – не лучшая женщина в его жизни. Мы немного поболтали об этом и сделали свои выводы. Вернее, договорились о том, что наш брак отныне – по-настоящему фиктивный. А это означало только одно – я плачу ему деньги. Отдаю почти все свое пособие. Абонементная плата. Я воззвала к здравому смыслу (ради нашей прежней любви!) и отгрызла у Алекса 1000 крон ежемесячно – едва-едва на жизнь. Потому что фиктивный брак, знаете ли, дорогого стоит. «Вообще-то это стоит столько-то тысяч, – убедительно сказал Алекс» И я ему поверила. Потому как следующий аргумент был еще весомее: «Но непросто найти человека, который тебя не кинет». В Алексе я была уверена, он был надежным товарищем по несчастью.

Тем временем меня определили в школу – учить датский язык. Я долго не хотела туда идти. Не хотела «попасть в систему», ведь я «ничего не должна им», «скоро нас всех посчитают и поставят штрихкоды на лоб». Моя анархическая натура бунтовала против любых обязанностей. Но, честно говоря, делать было совершенно нечего, скучища. И я придумала тему, что разрушать систему лучше изнутри, зная язык. Ну, и Алекс настаивал. Он был постарше на год. И, видимо, поумнее. И, напомню – он все еще был «кормилец» и получал мои денежки на свой банковский счет. И выдавал их под запрос. Нельзя было сильно не слушаться.

Датский считался сложным для изучения языком. Говорят, по звучанию – похож на голландский. Так говорят те, кто никогда не слышал норвежский. А мне кажется, он по грамматике напоминает английский, по лексике – немецкий. Там так же прикольно образуются новые слова из нескольких старых. Очень экономичный язык. И букв всего 29. Хотя среди них есть такие, как ø и æ. Иногда можно встретить еще å, но пугаться не надо, это просто двойное а. Это вокальный язык, поэтому многие слова звучат для иностранцев очень похоже, и догадываться приходится по смыслу, что имелось в виду: ухо или неделя? А может, часы? Догадаться не получится. И тебе терпеливо повторят еще раз десять. Они сочувствуют… Но и это не поможет, потому что датчане разговаривают так, будто у них еще заморозка после стоматолога не прошла. Говорят: расслабьте щеки, язык и все получится. Но вы вряд ли научитесь считать! Названия числительных в Дании уникальны. До 7 еще похоже на что-то, потом идут миляги Отто и Ни, потом нужно просто зубрить. Например, 6 – секс, 16 – секстен, а 60 – трес. Двузначные числа читаются с конца. Но к большим числам особое уважение – сотни и тысячи – вперед. 55 = пять и полсотни. 341 = три сотни и один-четыре. Как-то так. А вот забава: 3.300.400 = три миллиона, три сотни тысяч и четыре сотни. В общем, не скучное занятие. Без всякой надежды на успех я пошла в школу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.