Виктор Сенин - Лига добровольной смерти

Одно время считалось, что Лига Добровольной Смерти выполняет некую гуманитарную миссию, помогая человечеству избегать морально-психологических волнений, обострения криминальных происшествий, когда люди боятся по вечерам выходить на улицу, а детей не отпускают одних в школу. Нет уверенности, что очередной маньяк не набросится на девочку или мальчика в подъезде или в глухом углу парка. О подобных происшествиях ежедневно трубят газеты и телевидение, показывая обнаруженные трупы детей и безутешно плачущих родителей.

Лига брала на себя неблагодарную роль защитника и санитара, избавляя общество от насильников, педофилов, неизлечимо больных и отчаявшихся, готовых на любое преступление. Даже маньяк в минуты просветления мог обратиться за помощью в ЛДС, где врачи доведут до спасительного конца.

Со временем в деятельности Лиги Добровольной Смерти наступила полоса отчуждения. Первый сигнал тревоги прозвучал после смерти певца Боба Келли, когда его примеру последовали десятки поклонников певца. Отрицательную позицию к ЛДС заняли церковнослужители и средства массовой информации. Они обвиняли организацию в массовых убийствах. Доктор Тосс вынужден был обратиться в суд с жалобой о защите чести и достоинства фирмы, и Лига выиграла процесс.

Особенно негодовало телевидение, когда в пансионате Лиги погибла тринадцатилетняя Эльза Кайтель, дочь миллионера из Германии. Юная особа выбрала для сведения счетов с жизнью один из самых жестоких способов, применяемых в пансионате ЛДС, – решила лечь под пресс. Бесформенную массу тела по завещанию Эльзы специалисты Лиги должны были отправить её родителям для захоронения.

Поступок девочки люди объясняли просто: кто-то из родителей довёл Эльзу до такого нервного состояния, что она решила покончить с собой, а раздавленное под прессом тело просила представить на глаза родни: пусть полюбуются, что сотворили своим бездушием.

Руководство Лиги, сам доктор Рагнер Тосс, избежали тогда судебного приговора, доказав следствию, что девушке отказали в медицинской услуге по причине как раз несовершеннолетия, хотя Эльза Кайтель готова была покрыть солидные расходы. Находясь в стенах пансионата Лиги, не добившись разрешения умереть под прессом, Эльза обхитрила медицинский персонал и бросилась в ванну с раствором соляной кислоты.

После нашумевшего случая в Европарламенте раздались голоса с требованием внести ряд поправок в регламент эвтаназии, а заодно и в статус Лиги. Тогда узаконили и название – Лига Добровольной Смерти. И правильно: Лига давно отошла от практики Клуба прозрения, когда клиенту предоставлялось право выбрать орудие смерти и самому наложить на себя руки.

Обязанности по уходу за клиентом, исполнение его окончательного решения уйти в мир вечности, – это брала на себя Лига, её консилиум знающих, авторитетных специалистов и представителей закона. Консилиум выносил свой вердикт после двух месяцев проживания клиента в пансионате. За два месяца клиент должен был подтвердить желание сначала в устной, а затем в письменной форме, заверенной нотариусом. Под конец клиент заявлял о своём твёрдом решении расстаться с жизнью перед телекамерой. Запись передавалась в полицию во избежание недоразумений, если вдруг объявятся с претензиями родные и близкие клиента Лиги.

Из конфликтов администрация пансионата, Совет Лиги сделали выводы. К работающим в ЛДС ужесточили требования и повысили меры наказания за разглашение служебной тайны. Постороннему попасть в святая святых пансионата – Дом последней ночи, а уж тем более в корпус «X», Дом прощания, – стало невозможным. Охрана зданий и внутренних помещений велась по трём степеням защиты с применением новейших средств наблюдения и сигнализации.

К работе Лиги Говард относился с полным безразличием. Он был убеждён, что житейские неурядицы возникают большей частью по вине человека, который вместо того, чтоб хладнокровно разобраться в ситуации, начинает метаться, нагнетает страсти, тем самым усложняя положение. И в отчаянии доходит до нервного срыва. Надо спокойно воспринимать случившееся, не выводить себя из равновесия, не биться головой в стену, которую сам и возвёл.

Дела в редакции складывались благоприятно. Рон много писал, готовил к изданию книгу о путешествии по Северу России, нефтяных промыслах Коми. Путешествуя, неделями жил с буровиками в Приполярье, кочевал по тундре с оленеводами.

В семейной жизни тоже не предвиделось осложнений. Жена Хилеви, его добрый друг, разделяла убеждения Рона, не досаждала расспросами, следила за порядком в доме, доверяя уборку, стирку прислуге. Хилеви работала в туристическом агентстве. Вполне понятно, что долгие разговоры о делах гида в доме не велись.