Олег Сакадин - Последний теракт. Книга вторая

– Все хорошо Саш, все будет хорошо. Это пройдет. Только, не говори Петровичу, пожалуйста.

– Не переживай, у него и без тебя проблем хватает. И Анастасия Викторовна куда-то запропастилась.

– Как так? – Платон уже боялся, как бы Александр не заметил дикость и ужас, промелькнувших в его глазах.

– Да вот, не знаю. Долгая командировочка получается, а я даже не знаю, если честно, где она, чего за мною не наблюдалось последние десять лет. Но Петрович молчит и не хочет разговаривать на эту тему.

– Молчит? И никаких намеков?

– Не мое, мол, дело говорит – она там, где должна быть, вот и весь тебе рассказ.

– Понятно. Так зачем тебе моя машина?

– Ах да, не уверен, что ты захочешь это услышать.

– Ошибаешься, я весь внимание!

– Ну как знаешь, – нахмурился Соколов. – Эта машина из особого гаража СБГ, и, как я уже говорил, стоит бешеных денег. Разумеется, службе безопасности всегда известно ее местонахождение и то, что твориться внутри.

– Ты меня прослушиваешь? – искренне обиделся Самсонов, хотя прекрасно знал обо всем этом.

– Не глупи, Платон, ты прекрасно знаешь, что я тебе доверяю, иначе не говорил бы этого. Наблюдение за машиной уже спасло жизнь тебе и твоему другу, так что все, прежде всего ради твоей же безопасности, а не дешевого пошлого компромата. Твой «Мустанг», если пошло на то дело, тоже под круглосуточным наблюдением находится в целях твоей безопасности, ведь ты до сих пор не взял себе ребят в сопровождение!

– Хорошо, извини. Ты тоже ходишь без охраны. Так зачем же отгонять машину?

– Дело в том, что система дала сбой, – видит Бог, как тяжело дались эти слова Соколову, хоть он и пропустил мимо ушей колкость Самсонова, – и в систему нашей прослушки вклинился посторонний. Проще говоря, какая-то тварь взломала нашу систему безопасности. Ух я бы ее.

Деревянная спинка стула слабо хрустнула в руках Соколова.

– Ее? Эта женщина?

– Да бес его знает! – отмахнулся Александр. – Кто бы ни был, хоть инопланетянин, сожру с потрохами! Но машина мне нужна, как я говорил, для полной диагностики. Может и на ней какие вражеские примочки стоят.

– И долго все это будет? Диагностика?

– Неделю, может меньше. А до этого я отряжу тебе одного весьма полезного человека, будет следовать за тобой попятам, поживет пока у тебя в доме, постелешь кушетку в зале, не обеднеешь.

– Что такое? Почему? Выкладывай, что происходит?

– Недавнюю заварушку с ворами помнишь?

– Конечно, есть подозрения?

– Да нет, – нахмурился Соколов, – тупость сморозил, эти обезьяны в жизни не взломали бы наших кодов. Я не уверен на самом деле, что тебе что-то угрожает, просто перестраховываюсь, мне так спокойнее. А ты не вздумай корчить из себя гордеца и ставить мне палки в колеса! – пригрозил он, сверкнув глазами.

– И не подумаю, – тихо ответил Платон, уже морально рухнувший в бездонный колодец отчаяния, находившийся прямо в середине его души. Новость о том, что целую неделю он будет находиться без Насти оказалась столь невероятной, словно до вчерашнего дня он и не жил без нее вовсе.

– Кстати, мой человек уже отогнал машину в гараж, а твой мустанг пригнали на парковку, лови ключи.

Соколов изобразил бросок, но, к счастью, не бросил ключи – Платон настолько оцепенел и не мог шелохнуться, словно вот-вот с ним должна была приключиться падучая болезнь.

– Да что с тобой сегодня твориться-то? – рассердился он не на шутку. – Что стряслось? Неужто нет проблемы, которой я не смог бы решить? Ах да, прости, забыл, дела сердечные, это не по моей части.

Александр вновь попытался поддержать Платона дружеским хлопком по спине, но в последний миг передумал и остановил руку в воздухе.

– Сокол! Сокол! Пятьсот пятый! Срочное сообщение!

Внезапный голос пронзил застывшую тишину комнаты, и Александр пулей метнулся к экрану, нахлобучив наушники. Платон лишь перевел взгляд в ту сторону, но не мог расслышать остальные слова. Да и если бы мог, то все равно не осознал бы, поскольку с каждой минутой он все больше понимал, что сходит с ума.

«Ее увезли! Она подумала, что я ее предал! Бог ты мой, что же мне делать?! Что они там будут делать с ней?! Что же делать мне?!»

Очень много подобных мыслей кружило в голове. Перед глазами все так и плыло, и Платон неохотно опустился на кресло, обхватив голову руками. Минута, две, три, реальность возвращалась, прежние краски наполнили мир, и вот уже сияющее лицо Соколова маячит перед глазами, машет руками, губы складываются то в грозный пучок, то сияют торжественной, но зловещей улыбкой. «Попались сопляки!» – долетало до Самсонова наряду с целым роем матерщины, но смысла он так и не разобрал. Однако голова все больше приходила в себя. Неуверенно поднявшись, он осторожно потрогал себя за голову и огляделся. Соколов уже опять сидел в своем необъемном кресле, раздавая команды направо и налево. Платон попытался незаметно выскочить за дверь, но был остановлен у самого порога.