Валентин Губарев - Империя МО. Азбука разведки

Но все это Сашка поймет намного позже, а сейчас ярким весенним днем 1984г. он стоял около такого квадратного КПП, смотрел на огромный орден Красного знамени прямо перед входом, на массивные, деревянные двери с металлическими подбоями в нижней части, на квадратную прямоугольную вывеску с массивными, печатно-выдавленными, стальными буквами, читал первую строку «МО СССР» с пятиконечной звездой между «МО» и «СССР», и думал: «Вот попал, так попал! Две страны, одна – СССР, эту я знаю, я в ней живу. Но в этой стране есть, оказывается, еще одна. Зайду сейчас за дверь, закроются ворота и все, прощай вольная жизнь, журфак и Светочка Шестакова, и здравствуй, ИМПЕРИЯ МО!»

Абитуриент, в переводе с хинди, означает «тот, кто должен уйти», это известно всем. То, что он должен уйти, вселяло в Сашкину душу надежду. Он присматривался к десяткам таких же как он выпускников средних школ, по недоразумению ли, по стечению обстоятельств ли, или же по доброй воле, в последнее Сашке верилось с трудом, эмигрировавшими из СССР в МО. Состав публики был достаточно, как говорят военные, разнокалиберным. Особняком держались суворовцы. Эти ребята точно были здесь по доброй воле. Отличались они не только формой, но и эдаким, снисходительно-пренебрежительным отношением ко всем остальным. В том, как они себя вели, разговаривали и смотрели на другую часть поступающих, чувствовалась некое превосходство, некая уверенность в завтрашнем дне и знание чего-то тайного, чего остальным знать не дано. На груди у них красовались значки выпускника Суворовского училища – стилизованный орден Суворова, наложенный на лавровый венок. Среди курсантов этот значок именовался Орденом потерянного детства.

Занятия для поступающих проходили во втором учебном корпусе и несколько дней Сашка, привыкший к прилежанию, послушно записывал вопросы и примеры, которые, возможно будут даны как экзаменационные, запоминал порядок прохождения физических тестов и медицинской комиссии. Затем он заметил, что его сосед по столу, среднего роста худощавый и веснушчатый паренек со вздернутым носом, большими ушами и светлым волосом ничего не записывает. Абсолютно ничего! Напротив, этот юноша во время всех занятий, оказывается, увлеченно рисует чертиков, самолетики и звездочки. Сашка давно начал присматриваться к этому субъекту. Пареньку было на все наплевать. Держался он особняком, но был явно не суворовец. Расписанием экзаменов и испытаний никогда не интересовался, просто шел вместе с толпой, попадая, иногда не в свою группу. В глазах его не было того волнительно-восторженно-телячьего выражения молодого человека, (как на первом свидании – честное слово!), терзающегося комплексами неполноценности знаний и вожделеющего побыстрее переступить порог выбранного им учебного заведения, вкусить всю сладость и почувствовать стальную твердость гранита науки, который, как известно, грызут зубами.

За день до начала экзаменов, они, перетаскивая под командой проворного и крикливого прапорщика матрасы и комплекты постельного белья, для еще одной партии прибывших поступленцев, познакомились. Дима Прошкин, так звали паренька, был сыном генерала. После школы хотел уехать к своей матери в Болгарию, где та работала в посольстве. Но отец Димкин, распоряжаясь армейскими подразделениями в масштабах армии, решил присовокупить судьбу собственного сына к судьбам тысячам подчиненных. Дима, вместо того, чтобы наслаждаться сказочным видом Золотых песков, загорать на их бесчисленных пляжах, и глазеть на девушек в купальниках таскал вместе с Сашкой пыльные матрасы для курсантских казарм и имел счастье лицезреть воочию начищенные до зеркального блеска сапоги целого прапорщика Советской армии. Когда Сашка все это узнал, на душе у него стало легче, так бывает всегда, когда кому-то хуже, чем тебе.

Если Сашка от всей этой истории немного растерялся и начал понемногу смиряться, то Димка сдаваться не собирался, у него был совершенно четкий план. Все-таки сын генерала. Правда, первый пункт этого плана уже провалился. На ноге у Димы была экзема. Для медкомиссии в военном комиссариате это не представляло никаких проблем, ибо Дима ее успешно прошел заочно. Есть такой способ прохождения медицинских комиссий. Он особо не афишируется, поэтому поверьте на слово. Дима надеялся на то, что комиссия в училище все-таки примет во внимание его заболевание. На комиссии он рассказал осматривающим его врачам страшные истории и демонстрировал невыносимые мучения. Но эскулапы, осмотрели Димкину ногу, посовещались, поскрипели ручками по бумаге и успокоили Диму тем, что его экзема ничего страшного собой не представляет, носит аллергический характер и вскоре – годика через 3—4, пройдет. «И следа не останется, батенька, так что службе это не помеха. Может быть, даже, сапожки поспособствуют выздоровлению» – «утешил» его сам председатель медицинской комиссии – благообразный, седенький старичок, и дружески похлопав по плечу, размашисто написал в результатах – «по результатам медицинского обследования к военной службе годен без ограничения».