Алиса Прим - Некуда бежать

Чтобы попасть домой, мало найти местечко для машинки где-нибудь в радиусе полукилометра от подъезда, нужно еще и нащупать замочную скважину в полутемном коридоре – соседка по площадке экономит электроэнергию и периодически выкручивает лампочки, чтобы лишний раз не разбазаривали энергетические ресурсы государства, отбирающие последние копейки из ее кармана.

С трудом пробираюсь по заваленному тапочками и игрушками коридору, открываю дверь в ванну и забираюсь под душ…

Нужно передохнуть – мне еще предстоит забрать дочку из садика. И только это нежное создание способно превратить такое заурядное дело в ДЕЛО, выматывающее все нервы…

Захожу в сад. Тишина. Уже хорошо. Медленными перебежками, чтобы не встретить заведующую или еще кого-нибудь, кого уже успел за день достать мой ребенок, я стараюсь не замеченной попасть в группу. Дверь закрыта. Кушают. Хорошо, что мой ребенок перестал швыряться едой. Когда ее перестали насильно заставлять есть. Я прекрасно поняла свою дочь. Заставьте меня глотать то, что не нравится, – тоже запущу парочкой продуктов кому-нибудь в физиономию. Хотя мне – двадцать семь. А ей – всего лишь пять. Маленький ребенок, который пытается отстоять свои детские права.

Вспоминаю первые месяцы мучений – крик с шести утра, торопливые сборы, пробки, истерики в саду. После того, как несколько дней она не спала, а носилась по детскому саду с воплями плененных индейцев, меня пригласили в кабинет заведующей.

Я готовилась к предстоящему разговору весь вечер. Милена должна была адаптироваться, она просто обязана ходить в садик! И это было нужно в первую очередь не мне, а ей самой. Я по нескольку раз позвонила психологу и невропатологу, выверяя правильность линии своего поведения, сверяя собственные эмоции с научными познаниями в области человеческих взаимоотношений.

И вот я в кабинете. Валерьянка не помогает. Сердце колотится как бешеное. В руках у меня договор – садик, в общем-то, не государственный и достаточно дорогой. Деньги мы вносим исправно. Договорных обязательств не нарушаем. Это придает мне уверенности.

– Боюсь, ваш ребенок не может посещать детский сад, – прямо так, в лоб, начинает Ольга Викторовна.

– Что значит, не может? – я готова подпрыгнуть на стуле.

– Милена очень умненькая, одаренная девочка, но она совершенно не умеет себя вести. Она кричит с утра до вечера. Валяется по полу, когда вы ее приводите. Другие родители жалуются.

– Вы знаете, если бы у меня был спокойный, адекватный ребенок, я бы не стала отдавать по двадцать тысяч в месяц за детский сад! Да и хватает здесь таких детей, как моя Милена!

– Вы правы, детей сложных много. Но такая, как Ваша, – единственная в своем роде! Ей нужно в специализированный садик!

– И какой же это, по Вашему, должен быть садик?

– Такой, где все сотрудники имеют психологическое образование и опыт общения с трудными детьми!

– Не спорю, Милена иногда может вести себя неадекватно, – и очень часто, – думаю уже про себя. – Но ваша задача, как педагогов и воспитателей скорректировать ее поведение. Я общалась с психологом. Моему ребенку нужно посещать детский сад. Коррекция поведения возможна только в рамках групповых занятий. Причем, занятий в детском саду, где ребенок учится самостоятельно взаимодействовать с другими людьми. Без помощи мамы или папы, – я получила четкий инструктаж от своего психолога и старалась в разговоре его придерживаться.

– Вы понимаете, Ваша дочь требует очень много внимания. Фактически, воспитатель должен заниматься только с ней. В ущерб другим детям.

– Ольга Викторовна, я, между прочим, предупреждала, что ребенок сложный. Тем не менее, вы ее приняли в сад. Если вы не можете принимать всех детей, устраивайте собеседования, приглашайте психологов или каких-то других специалистов, которые будут производить отбор детей! Вы фактически признаетесь в своей неспособности справиться с ребенком, несостоятельности, как педагога. Впрочем, договор у меня на руках. Заключен он сроком на год. И этот год ребенок будет ходить в садик. Если нужно, психолог, с которым мы общаемся, может подъехать и дать Вам свои рекомендации относительно того, как выстраивать отношения с моим ребенком, – сердце бешено колотилось, но я не теряла надежды удержать себя в руках.

И еще, я попрошу, чтобы в ее присутствии ваши сотрудники не обвиняли ее в неадекватности и неумении себя вести.

– Такого не может быть!

– Еще как может! У меня очень чуткий ребенок и очень болезненно реагирует на такие разговоры. Так как насчет психолога?