Валентина Ефимова - Букет подснежников – на счастье

Старшая сестра, Вера… Она уже давно не была подспорьем. Каждый день уходила утром рано, возвращалась за полночь. Школу бросила в шестом классе – надоели попреки, сравнения с младшей сестрой. По вечерам Веру ходили искать – мама, Надя и Дима. Маленький, всего десять лет, а все-таки мужчина, защитник. Идут по улицам, по аллеям, по дорожкам парка – и все хоть какой-то отдых, хотя и без сна.

И вновь через год – еще один братик, Сергей. Капризный, не дающий вздохнуть всему дому. Но что поделать. «Главная хозяйка» в семье, Надя берет его каждый вечер на руки, Артемку держит левой рукой, а правой пишет, пишет нескончаемые домашние задания.

А потом – спать? Нет, делать абажуры: мама с Димой делали для них каркасы, а Надя набивала на кальки рисунок. Получалось интересно и красиво, шли они по 8–10 рублей за штуку – там же, в Славянске, по выходным. От дома туда – 15 километров, в автобус иногда не влезешь, так что большую часть ходили туда и обратно пешком.

Шестой класс – всегда не самый простой для школьника. Но для Нади – особенно: мало того, что вторая смена, так еще и отчим продолжал каждый день напиваться и буянить.

Если еще у калитки раздавалось: «А, так я – дурак, я – дурак?!», то можно было не сомневаться – дальше почешет матом вглубь и вширь, может и ударить – глупо и страшно. Анна Семеновна и Надя работали, а он орал до глубокой ночи, засыпая только к утру. Находиться с ним под одной крышей для девочки было пыткой.

Да что там ночью: мог оглушить матерщиной и за обеденным столом. В такие моменты Надя вскакивала из-за стола и бежала со двора в укромное место глубокого оврага, который находился недалеко от их дома. Там можно было в одиночестве поплакать – от жгучей боли и обиды за маму, за себя, за всю их поломанную жизнь.

Как-то раз Надя сидела в своем укрытии и вспомнила, как тетя Тоня рассказывала ей о немцах в Краматорске. При фашистах тетю Тоню дважды могли расстрелять.

– Они, Надюша, к обрыву тогда согнали всех евреев, коммунистов и советских работников. А я же директор школы, ну и за еврейку тоже можно принять. И вот поставили нас в шеренгу, считают по порядку до пяти, потом каждого пятого заставили сделать шаг вперед, к самой кромке оврага. Остальным приказывали разбегаться, а этих расстреливали, так они и падали в яр.

В первый раз тете Тоне повезло – она оказалась четвертой. Но при следующей облаве уже не посчастливилось: там расстреливали уже каждого третьего.

– Меня поставили к обрыву, и я чувствую – ну все, конец. Сейчас убьют. И, знаешь, как сердечный приступ со мной случился прямо за секунду до выстрела. Я свалилась в яму. Прихожу в себя – на мне тело лежит, меня кровью всю облило. Лежала так до глубокой ночи, потом еле выбралась из оврага. Хорошо, никто этот овраг не охранял.

И что ночи темные на Украине – тоже хорошо. И что уберегли – не Бог, так ангел-хранитель. Но – так или иначе – уберегли. Домой тетя Тоня вернулась полностью седой – тридцатипятилетняя и заново родившаяся. Дети не сразу ее узнали…

Все это вспоминала в овраге Надя, и чем дальше задумывалась, тем больше высыхали слезы на ее лице.

Ну уж нет, не такое у нее горе, чтобы сокрушаться. Надо брать себя в руки – многим приходится еще труднее. Нужно быть сильной!

В седьмом классе на учебу времени стало совсем мало. Настолько, что в конце учебного года Надю могли оставить на второй год. Но обошлось – педсовет учел, что Истомина Надежда, хоть и редко посещала занятия, но училась хорошо.

Ей достаточно было прослушать на уроке или прочитать задание один раз, и она уже могла хорошо ответить. А самые сложные задачи по физике, математике решала, как ни странно, во сне: ночью прочитает задания, проснувшись, записывает ответы в тетрадь. Математические задачи она нередко решала несколькими способами, так что много времени для учебы ей и не нужно было.

Однажды ранним летним утром Надя заметила: мама с отчимом и грудным Сережей куда-то собрались. Оказалось – в Москву, на три дня.

– Бабушка Нина обещала нам дать швейную машинку, нужно купить краски и кальку, – мама поцеловала Надю на прощание. – Вот тебе 25 рублей на питание, думаю, вам хватит, пока мы не приедем.

Но три дня растянулись на полные две недели. Все это время 13-летняя Надя была одна на хозяйстве. Диме было 10 лет, Максиму четыре, Артемке два года. Старшая сестра Вера жила уже в Енакиево, у тети Жени – в том самом доме, где когда-то родилась Надя. На все про все у начинающей хозяйки было 25 рублей – и пять готовых каркасов для абажуров. Тогда Надя вспомнила: не так давно в Славянске на рынке она видела красивые абажуры из креповой бумаги, смотрелись они изумительно. Еще в тот раз она их внимательно рассмотрела и поняла, как это можно повторить. По счастью, бумага стоила недорого: два рубля за рулончик, из которого можно сделать два абажура и еще чуть-чуть оставалось на украшение.