Сергей Луговой - Рус-Вегас

– Батя, это, конечно, запрещено, но только продажа, а это на моей совести. Видишь, мобильник у меня есть? Я могу договориться. А деньги пойдут всему колхозу и поселку. Мы его поднимем из этой задницы. Говоришь, запрещено? А дядям, которые сидят у власти и всем все делать запрещают, все разрешено. Будем их слушаться или о себе думать и о колхозе? Если их слушать, то загнетесь через год-другой совсем, а если меня, то поднимемся по-легкому. А с дядями у власти успеем договориться. Так что в лагеря никто не поедет. К тому же их сейчас и нет уже в Империи в таком количестве, как лет десять назад. Максимум, дадут года три, а за партию больше тонны вообще условным сроком или предупреждением можно отделаться. Рафийский суд – самый гуманный суд в мире! Так что расслабься. Дай добро на засев брошенных полей.

Петрович раскурил предложенный сыном свежий косяк. Ссориться с Василием ему не хотелось. Он был в самом лучшем расположении духа и ничего не терял, кроме нескольких бочек солярки. С помощью нее трактористу поручили вспахать брошенные поля под засев конопли. А солярки после развала Империи в колхозе осталось много. Так, на веранде, в доме с туалетом прямого падения начинался подъем республики Акварелия.

Народ отнесся к затее подозрительно. Еще больше их смущал тот факт, что работать в этом году им придется больше и вспахать то, что они уже давно не вспахивали. По Мальково поползли различные слухи, которые на следующий день дошли до местного участкового Климова. Лейтенант Андрей Валерьевич жил в Мальково, однако на совет уважаемых граждан почему-то не явился. Точнее очень хотел, но вот уже месяц, как был в запое. Надо сказать, что преступления в поселке в основном носили бытовой характер: муж побил жену или один украл у второго бутылку водки. Короче, от такой жизни лейтенант начал спиваться, но тут удача сама шла к нему в руки. Можно было получить и старшего лейтенанта.

Андрей Валерьевич впервые за последние три года оделся по форме. Даже пришил оторванный левый погон к кителю. И лишь затем направился к Петровичу и его сыну. Родственников он застал на той же веранде вместе со всеми уважаемыми гражданами, с которыми до этого пару дней назад проходило совещание. Его односельчане с косяками в руках что-то обсуждали, нависнув над картой местности колхоза. Все были спокойны, как удавы, однако по всей веранде распространился и уже въелся в обои запах марихуаны.

– Здравия желаю! Лейтенант Климов! – отрапортовал Андрей Валерьевич. – От бдительных граждан поступило заявление, что тут организованная преступная группа занимается наркотрафиком и готовит коварный план против Имперск… против Рафийской власти! Прошу пройти всех в отделение!

С этими словами лейтенант, конечно, больше для устрашения, снял с плеча карабин и направил в сторону «криминала» (пистолета не было и у него). Все замерли, так как поняли, что лейтенант с дикого бодуна и может натворить глупостей. Хотя наркотик им и так не давал пошевелиться. Но Петрович, как и его сын, после первого раза почему-то сам не употреблял коноплю. Он попытался разрядить обстановку.

– Андрюха, ты чего такой взвинченный? Мы тут обсуждаем план посева, а ты с ружьем приперся. Совсем плохо? Может, помочь чем? – попытался отмазать всех отец Василия.

Но лейтенант в этот день с дикого похмелья соображал туго и не собирался отступать. Он продолжал твердить заученную им с утра фразу «От бдительных граждан поступило заявление…».

– Ладно, садись со своим карабином, успокойся! Сейчас опохмелиться принесу, так объяснишь, что случилось. А то пойдем с тобой в обезьянник, ты нас там запрешь, а потом забухаешь. Помнишь, как тракторист Кирьянов тогда почти три дня провел у тебя в участке, пока его голодные крики не разбудили весь поселок? А ты что делал? Пил опять! Ладно, присаживайся, вот табуреточка, сейчас самогона принесу. Карабин только не роняй и не блюй тут! – с этими словами Петрович побежал за опохмелом в погреб.

Милиционер, наконец, присел и вращал красными, как у рака глазами, осматривая помещение. Через минуту прибежал Петрович и начал приводить правоохранительные органы в чувства. И очень вовремя. Пока Андрей Валерьевич по майской жаре добрался до нужного дома, его разморило на старые дрожжи. Выпив два стакана алкоголя кустарного производства, Андрей Валерьевич еще около 20 минут собирался с духом, но потом ему отпустило все вчерашние грехи. Он даже вспомнил давно позабытые слова. В общем, он вновь приказывал всем собравшимся пройти в отделение добровольно, но уже менее настойчиво. Лейтенант выпил еще три стакана, а вместе с ним по настоянию сына Петровича выпили и все остальные. Наконец, лейтенанта отпустило до конца, а вместе с ним из-за алкоголя немного отошли от наркоманского угара и собравшиеся. В общем, конструктивный диалог начался с фразы участкового.