Игорь Станович - ЧеловечеГ

Ещё порядка трёх минут и сорока секунд у него останется для того, чтобы зайти в большую комнату. Касанием сенсорной пластины, заменяющей мышку, реанимировать дремлющий комп с никогда не закрываемыми страницами Фейсбука, Однокласников, в Контакте и ещё нескольких социальных сетей. Пока его электронный друг, сожитель и источник доходов в одном лице будет очухиваться после сна, успеет закипеть чайник. А пока Человечег мимоходом глянет случившиеся на экране изменения, ознакомится с именами тех, кто прислал ему письма и прочие «массаги». Вчитываться пока не будет, оставит на попозже. Достанет из пачки утреннюю сигарету, вода в чайнике тем временем немного поостынет, ведь он не любит кипяток. Как раз настанет время вернуться на кухню, залить полуфабрикат напитка в кружке горячей водой. На кофе её уйдёт триста граммов, оставшиеся девятьсот он выльет в ковшик, предварительно положив туда вынутые из морозилки полпачки пельменей. Именно так, а не наоборот, не пельмени в кипящую воду. Для изжоги – незаменимая вещь, как говаривал один знакомый сисадмин. Ему почему-то всегда нравилось это блюдо полуслипшимся. Видимо потому, что таким оно получалось у вечно задёрганной работой и бытом матери, а воспоминания детства всегда вызывали в нём сладостно-мазохистские чувства. Потом поставит кастрюльку на электрическую плиту и приготовит свой традиционный и любимый полузавтрак, который можно назвать полуобедом, если принимать во внимание традиционный для трудоспособного населения Земли распорядок дня. Впрочем, учитывая свой образ жизни, приёмы пищи он никак конкретно не называл и не разделял их на завтраки, обеды и ужины. Просто после сна, который мог случаться в любое время суток, полагалось поесть, что он и делал. Он редко испытывал чувство голода. Скорее, еда была привычкой, биологически осознанной необходимостью, засевшей на уровне инстинкта где-то в подсознании. И если бы в связи с отказом от пищи не светила перспектива окочуриться, он вообще бы перестал это делать. Вкуса Человечег не чувствовал, кулинарные предпочтения людей не разделял. Более того, понятие «вкусно» он считал пережитком и атавизмом, унаследованным современным человеком от диких времён, и абсолютной нецивилизованностью. А традиционно условное распределение приёмов пищи в течение дня по названиям, таким, как завтрак, обед и ужин – чистой глупостью. Для него их не существовало, любой приём пищи про себя он называл «заброска кормом». Впрочем, и людей он не сильно жаловал. Он существовал в своём мире, большую часть которого за исключением всё тех же биологических надобностей, составлял Интернет.

Человечег опустил ноги на толстый ковролин, присыпанный местами пеплом и окурками из вечно опрокидывающейся стеклянной банки с надписью «икра кабачковая стерилизованная», много лет служившей ему верой и правдой в качестве пепельницы. «Хреновый накопитель бычков, – подумал он. – Надо бы новым разжиться, этот уже йух апгрейдишь». Подобную фразу в разных интерпретациях он повторял себе каждый раз, когда после сна ощущал ступнями перекатывающиеся по ворсу напольного покрытия обгорелые фильтры от сигарет. И каждый раз брал в руки вонючую банку, относил её на кухонный стол с мыслью найти новую, а эту выкинуть в столь же полное мусорное ведро. Однако замену он никогда не находил и просто вытрясал из пепельницы то, что возможно было вытрясти, так как с годами содержимое её спрессовалось от утрамбовывания. В этом заключалась суть апгрейдивания. «Точно, надо проверить, но кажется сегодня пятница, первое июня, день защиты детей! – Пришли ему в голову сразу несколько мыслей. – Пятница, пятница, пятница-развратница, тогда сегодня Юлькин день, вот сейчас сконнектюсь с ней в Фейсбуке, чтобы захватила с собой новую пепельницу, если я, конечно, не ошибся в днях недели». Женщина Юля приходила к нему каждую пятницу вот уже второй год. Когда-то он написал ей на сайте знакомств, и она откликнулась. Отношения у них сложились чисто договорные, без лишних эмоций. Адреналин присутствовал лишь при первой встрече, назначенной им в Якитории, возле дальнего выхода из метро и плавно продолжившейся у него на квартире. Чтобы не возникало двусмысленности, в своей анкете она русским по белому обозначила: «Хочу найти спонсора». Однако профессионалкой она не была. Он не любил профессиональных проституток и пользовался их услугами очень редко, всего-то раз шесть за свою жизнь. Юлю про себя он нейтрально-ласково называл «феей».

Читать дальше