Михаил Карс - «Богема» в облезлом кресле

– А может она и правда, с этой «Альфы»? – неожиданно для себя выпалила Сонька.

– Все, включая врачиху, посмотрели на Соньку, про которую на какое-то время забыли, рассказывая про ненормальную тетку.

– Может в Москве инопланетная эпидемия, какая-то? – со смехом спросил полицейский, который и вызывал врачей.

– Да нет, просто осень – ответил один из санитаров – поэтому у шизофреников обострения.

Соньку порадовало сообщение об обострении. Она поняла, что надо сыграть резкое выздоровление, чтобы не попасть в больницу, где будут колоть уколы и целыми днями придется спать. Она резко встряхнулась. Такое преображение, она видела в фильме. И, как ни в чем не бывало, посмотрев на присутствующих, спросила:

– А что тут происходит?

Все резко замолчали, уставившись на изменившуюся шизофреничку.

– А вы что, ничего не помните? – спросила дама в синих штанах. По-другому, Сонька не могла ее определять.

– Нет – своим гортанным басом ответила Сонька.

– Вы недавно утверждали, что ваш папа, миллиардер – продолжила свой допрос врачиха.

– Да вы что? – неподдельно удивилась Сонька. Она умела сыграть удивление. Такие приемы она усвоила уже с детства, когда что-либо совершала. И ее взгляд, который излучал полное удивление и казался настолько искренним, всех всегда обманывал. Вот и сейчас, казалось, что окружающие ее люди явно не знали, как реагировать на такие изменения в поведении, якобы больной.

– Да – продолжила врачиха.

– А, вот этих милых мальчиков, – тыча пальцем, с облезлым лаком на ногтях, в полицейских – вы вообще пытались сослать на Колыму.

– Да это тебя, надо лечить – промелькнуло в голове у Соньки – я даже придумать такого не могла, кто я и где Колыма? – А и правда, где же Колыма? – продолжила мысленные вопросы Сонька, но осеклась и уже в слух продолжила.

– Я не знаю, как так получилось, у меня бывают провалы, видимо погода будет меняться – собрала все свои познания об обычной жизни Сонька.

Врачиха посмотрела вначале на санитаров, потом на полицейских.

– Это не наш клиент. И не дожидаясь ответа, повернулась и пошла к машине. Оба амбала, как послушные собачонки, развернулись и посеменили вслед за ней, бросив оставшимся безразличное – «пока!».

Сонька вновь осталась с полицейскими. Эта ситуация уже не на шутку утомила её.

– Так может теперь, вы скажите свои данные? – спросил полицейский, доставая какую-то записную книжку из кармана куртки. В этот момент, из записной книжки вывалилась ксерокопированная фотография Соньки. Это была даже не фотография, как вначале подумала онемевшая Сонька, а фоторобот. Полицейский, поймав ее взгляд, наклонился и поднял фоторобот. На него смотрела девушка, очень похожая на Соньку. Внизу были исходные данные: Симонова Софья Аркадьевна. Мало того, что имя с отчеством и фамилия совпадали, так, к ужасу Соньки, совпадали и другие данные. Одно несовпадение все же было, это адрес проживания. На фотороботе указывалось, что проживает Сонька в спальном районе Москвы, в Новых Черемушках. Но, спорить с полицейскими не хотелось. Тот, который сидел за рулем предложил отвезти Соньку в отдел и там разобраться. Второй с ним согласился. Не согласилась с таким развитием событий, только Сонька, но, будучи в наручниках, решила с ними не спорить. Тем более ей самой уже становилось интересно, кто та девушка с фотографии и почему их данные совпадают. Даже, если бы Соньку отпустили, где находятся эти Новые Черемушки, Сонька не знала, поэтому самым простым вариантом, было бы, поехать с полицейскими и пусть они сами расскажут ей, кто, где и почему.

С мигалкой и сиреной, до ближайшего отдела полиции они доехали за пять минут. Соньке помогли вылезти из машины, но наручники так и не сняли. Она протянули запястья к лицу полицейского, в надежде, что он снимет с нее эти железки, но тот, как будто и не заметил ее жеста, взяв под локоть, повел внутрь обветшавшего двухэтажного здания. В нос ударил густой запах пота, перегара и табачного дыма. У Соньки на мгновение перехватило дыхание. Но, собрав все свое мужество, она продолжила свое погружение в жизнь низших слоев общества, о которых она только слышала вкратце из рассказов прислуги. Ее подвели к стеклянному окну, за которым сидел не очень трезвый, седовласый мужик в форме и что-то пытался писать. Получалось у него плохо, потому что чернила переставали вылезать из ручки ровно на половине слова. Ему приходилось трясти ручку, чтобы хоть как-то заполнить какую-то бумажку. Тряся ручку, он заходился такими фразами, которые даже Сонька не знала. Хотя ненормативную лексику она изучила очень хорошо. Это единственное, что связывало ее с народом. Сонька еще в детстве читала, что-то про русский фольклор и поэтому считала, что мат – это и есть то, самое русское, без чего нельзя прожить в российском обществе. Она могла выдавать такие фразы, что у окружающих отпадало желание с ней спорить или уж тем более ругаться. Но то, что выдавал этот дядька в форме, даже Соньке слушать было тяжело. Наконец он дописал свою бумагу и медленно поднял свои глаза. На долю секунды она отшатнулась от окошка. Взгляд этого седовласого мужика был ужасный. Один глаз был светло-серый, и смотрел на нее, а другой карий смотрел куда-то в переносицу. От такого взгляда, у Соньки появились позывы тошноты.