Вячеслав Шориков - А что будет с нами дальше?.. (сборник)

После чего взял в руки белую телефонную трубку, нажал кнопку с автонабором и начал разговаривать, как стало понятно, с женой Натальей. Сказал, что вот и «писатель» объявился. Что выглядит он очень даже симпатично. Что уже подарил том своей «избранной» прозы. Что в Нью-Йорке у него возникли проблемы с гостиницей и он очень рассчитывает на их с Наташей гостеприимство.

Макс не слышал и не мог слышать, что отвечала жена Игоря, но можно было догадаться, что она от такой информации не в восторге. Что Макс, конечно же, большой засранец. Была же у него возможность сделать всё по-людски, а не сваливаться на голову, точно дерьмо от пролетевшей птицы. Возможно, она напомнила Игорю, что у них всё занято, и не пристроить ли писателя где-нибудь на Briton Beach?

На что Игорь ответил:

– Наташа, это всегда успеется… – и прибавил: – Да, конечно. А там посмотрим…

Макс понял, что Игорь с женой примут его у себя, отчего у него еле слышно вырвалась:

– Вы никогда об этом не пожалеете…

Игорь не ответил, лишь хмыкнул в усы. После чего предложил Максу оставить в офисе дорожную сумку и прогуляться до ближайшего китайского ресторанчика. И перекусить. А когда вернётся, Игорь отвезёт его на Staten Island.

Макс вместе с Дашей простояли всю службу, опустив глаза.

Вспоминали старшего брата Макса – умер девять дней назад.

Батюшка закончил службу короткой проповедью. Из сказанного Макс запомнил одну только фразу: «Любовь без терпения – это эгоизм».

…Они катили по залитым солнцем улочкам Brooklyn на новеньком чёрном Pontiak Grand AM SE. То и дело притормаживали на перекрёстках и вежливо пропускали пешеходов. Мимо плыли двух-трехэтажные особнячки и особняки – будто нарисованные умелой и талантливой рукой.

Макс невольно «фотографировал» всё, что возникало перед глазами.

…Вот их обгоняет потрёпанный кабриолет Ford с открытым верхом. За рулём моложавый афроамериканец с белой головой. Изо рта торчит горящая сигара, напоминающая бикфордов шнур…

…Вот куда-то спешит молодой ортодоксальный еврей с пейсами, одетый – в такую-то жару! – во всё чёрное. Рядышком, с двух сторон, семенят два одинаковых рыжеволосых мальчика. Еврей держит их за руки. Мальчики едва за ним поспевают. Оба – копии большого еврея. И оба тоже с пейсами и во всём чёрном…

…Вот стоит перед «зеброй» темнокожая красавица в голубеньком коротком платье, с выпирающими к носу грудями и фигуркой балерины…

За спиной красавицы дом с круглыми белыми колоннами, увитыми диким виноградом, и с цветником – высокие раскидистые кусты алых и жёлтых роз. Из открытого настежь окна над дубовыми парадными дверями, украшенными витражом, выглядывает морщинистое лицо древней старухи. Она машет кому-то рукой, улыбаясь и сверкая живыми и озорными глазками.

Внезапно для Макса все небольшие картинки разом куда-то пропали. Перед любопытным взором возникло одно огромное полотно. Точнее, панорама. Впечатление такое, что их новенькая чёрная машина не катила по асфальту пролёта моста, а буквально парила. Далеко справа были чётко, словно в фокусе, видны небоскрёбы Manhattan. Впереди – надвигающийся холмистый остров, облепленный домами и виллами, похожими на огромные тропические цветы. А слева – гладь сине-зелёной океанской воды. До самого горизонта.

– Впечатляет? – спросил Игорь.

– Не то слово, – ответил Макс.

– Мне тоже нравится.

– Таких красивых мостов мне не попадалось в Европе…

– Verrazano и здесь считают не мостом, а произведением искусства…

Чувствовалось, что Игорю приятно, что увиденное производит на гостя сильное и нескрываемое впечатление. Через три недели Макс обо всём этом будет лишь вспоминать, а он, Игорь Бабич, его супруга Наталья и младший сын живут здесь уже одиннадцать лет. И эта красота принадлежит им на тех же правах, что и нескольким миллионам коренных ньюйоркцев. Мало того, он и его семья – часть этой красоты. Ведь они вкраплены в эту красоту и вписываются вполне органично, хотя появились здесь с карманами, полными не долларов, а надежд. А теперь вот раскатывают по Великому городу на вполне приличных авто, живут не где-нибудь, а на Staten Island. И в supermarket расплачиваются кредитными карточками не самых последних банков.

Макс уже сообразил, что у Игоря должны быть неплохие жилищные условия. Но только когда подъехали к невысокому, плетённому из крашеных реек забору и остановились напротив роскошного каменного особняка с высоким крыльцом, Макс осознал, как ему повезло. Сразу врубился, что тут он не пропадёт и не заскучает. Вспомнив то, что с ним происходило утром на 65, Tonnele Avenue, он не удержался и произнёс: