В. Федоровский - Три великих русских полководца

Горка, лощина, река. Суворов быстро разделся, взял одежду и сапоги в руку и быстро поплыл. Отрок едва приковылял к берегу. Раздеваться не было времени – и он бухнулся в воду во всей одежде.

Противоположный берег был глинист и крут. Он увяз в глине, еле вытащил ноги, на четвереньках взобрался наверх. Вода с него текла ручьями, волосы висели как у протодьякона, в башмаках чвакала вода.

А Суворов уже бежал по лугу навстречу зелёным мундирам мушкетёров. Словно мокрая курица, полинявший с головы до ног, еле плёлся злой отрок. Он знал, что вид его смешон, но шёл твёрдо – второй каблук он давно оторвал.

Солдаты выстроенного на лугу полка беззвучно тряслись от смеха – в строю говорить запрещалось.

Что, Алёшенька, умаялся? – учтиво спросил Суворов. Нет, ничего , – буркнул тот. В отца! Упорен. Твёрд. Молодец! – подумал Суворов.

Суворов попросил у капитана полка шпагу, дал её Мещерскому и поставил задачу: Впереди вал. Взять его штурмом. Первая рота, слушай команду подпоручика князя Мещерского! Веди, Алёша!

Мещерский выбежал вперёд и, закричав: За мной, ура ! – побежал вперёд. Рота гаркнула «ура» и кинулась за ним.

Мещерский бежал уже с удовольствием – мытарства заканчиваются, получил звание подпоручика.

И вдруг, когда до вала оставалось несколько десятков метров, впереди блеснул огонь, что-то грохнуло, горячая дымная волна чуть не сбила его с ног.

Холостыми бьют , – пронеслось в мозгу, – коли, руби, – истошно заревел он. Обогнав бегущих мушкетёров, он первым забрался на вал и чуть было не пырнул шпагой первого попавшегося артиллериста.

После испытаний Суворов приказал постричь Мещерского, дать офицерский мундир, сапоги, каску. Обняв еле стоявшего на ногах бывшего фазана, Суворов похвалил его и отправил отдыхать.

***

Однажды Суворов в чине генерал-майора в армии Румянцева, проходя через расположение своих солдат, уступил дорогу барабанщику.

Барабанщик – важная фигура, его слушается сам Румянцев. Ему повинуются наши ноги .

***

Свадьба дочери Суворова, Наташи и Николая Зубова (старшего брата фаворита Екатерины 2), на которую Суворов дал своё согласие, состоялась в апреле. Суворов шутил: Хорошо, что не в мае – век маяться .

Судьба Наташи сложилась счастливо, в отличие от сына Суворова, который (уже после смерти Суворова) в молодом возрасте и генеральском чине утонул, спасая своего кучера, в реке Рымник. На этой реке в своё время Суворов одержал блестящую победу над турками.

***

Командуя отрядом в 500 человек, Суворов разбил при Туртукае турецкий отряд в 4 тыс. человек. Суворов говорил: Бьёт в бою не сильный, а правый. А правда на нашей стороне, с нами Бог. И докладывал Румянцеву: Слава Богу, слава Вам, Туртукай взят, и я там.

***

При ходатайстве о награждении особо отличившихся в одном из сражений солдат и офицеров, Суворов сначала не внёс в списки капитана Лосева за его неуёмное хвастовство.

Но позже, всё-таки, попросил наградить его так: за Мачин – майора чин, за Кобылку и Брест – Георгия крест, за Прагу – золотую шпагу, за долгое терпение – 100 душ в вознаграждение.

***

В Петербурге у Екатерины 2 был большой приём военных. Обсуждали продолжение турецкой кампании. Пришёл Суворов и почтительно раскланялся с истопником. Какой-то генерал сказал ему, что генерал-аншефу, герою, не пристало так с истопником.

Суворов отвечал так: Я здесь человек новый, меня никто не знает, надо заручиться знакомствами. При дворе без поддержки ничего не сделаешь.

Так не в истопнике же искать поддержки.

Сегодня он истопник, а завтра – во какой большой – и князь, и граф, и генерал-адъютант. Так лучше уж заблаговременно.

***

Суворов был остёр на язык. Смело высмеивал всех, кого не уважал, и приобрёл много врагов, которые распространяли про него всякие сплетни.

Например, такую. Когда жена наследника Павла Петровича, княжна Мария Фёдоровна, угощая Суворова, поднесла ему вазу с персиками, Суворов взял всю вазу, отдал лакею и сказал: Неси ко мне.

***

После победы над турками в Кинбурне, Суворов предлагал начальству атаковать и Очаков, чтобы по горячим следам добить турок. Но главнокомандующий Потёмкин решил взять Очаков в осаду, считая, что он сдастся сам.

Суворов писал Потёмкину: Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу .

И только в связи с недовольством солдат и офицеров, обвинявших Потёмкина в трусости, Потёмкин дал команду на штурм. Через 2 часа после начала штурма Очаков был взят.