Игорь Левашов - Железная лига

Ужин, который мне подала Мила, был довольно питательным. Шоколад, орехи, мед – все это сегодня в моем рационе. Необходимо восстанавливать силы и потерю крови, взятую для анализов. Постепенно столовая пустела, все стали расходиться, и пришлось заканчивать трапезу в гордом одиночестве. Это меня нисколько не смутило, за годы, проведенные в палате, я привык быть один. Мне нравилась тишина. Можно было сосредоточиться и поразмышлять о том или ином. Сейчас в моей голове возникало лишь одно желание: как можно быстрее добраться до комнаты и устроиться за компьютером. Пора было заняться тем, о чем просил Себастьян. Необходимо за эту ночь подобрать хотя бы одного кандидата в свою команду и представить его моему спасителю.

Закончив ужин, я поспешил к себе в комнату. На мониторе компьютера что-то мигало. Это было сообщение! И не от неизвестного кого-то, а от Татуно! Он был приятно удивлен, что меня не испугала его внешность, и благодарил за наш совместный ужин. Обрадовавшись, я тут же ответил, что если с его стороны не будет возражений, то мы этот ужин обязательно повторим, и не один раз. Ответ не заставил себя долго ждать – согласие было получено. Татуно также написал, что живет на моем этаже и если мне вдруг понадобится помощь, то он обязательно ее окажет. Я не стал опережать события и сразу загружать его своими проблемами. Пожелав известному хакеру спокойной ночи, вновь раскрыл папки с информацией о хоккее, и окунулся в них с головой. Хотелось как можно скорее определиться с первым кандидатом, чтобы проявить себя и дать понять Себастьяну, что он не зря на меня положился.

За просмотром материалов минула полночь, и часы показывали уже без четверти два… Я с радостью хлопнул в ладоши и потер лицо руками. Получилось довольно громко, надеюсь, что моя радость не помешала никому, не нарушила ни чей сон. Наконец-то определился первый игрок нашей будущей команды, а именно – вратарь!

Парня звали Сид Бартон. Он, как и я, был десантником, который получил тяжелейшие травмы при выполнении боевого задания и уже несколько лет прозябал в доме инвалидов на одной из планет, принадлежащей Министерству обороны. Он был прямым потомком Терри Савчука – лучшего вратаря, о котором кто-либо когда-либо мог слышать, за всю историю североамериканского профессионального хоккея! И это не просто один из лучших игроков того времени, Терри Савчук – это легенда. Его сила воли стала для всех примером.

В детстве у него обнаружилось врожденное заболевание позвоночника, из-за которого он не мог разогнуться полностью. Ко всему прочему подросток сломал еще и руку, а поскольку родители не обратились своевременно в больницу, кости срослись неправильно. Вследствие этого его правая рука осталась короче левой. Семью постигла трагедия, из жизни ушел старший брат Терри, в наследство от которого ему достались вратарские доспехи. И он решил, во что бы то ни стало, в память о своем брате, стать вратарем и пришел на занятие по хоккею. Прекрасно видя физические недостатки парня, тренер, чтобы не обижать его, поставил в ворота. Удивлению всех не было границ! Молниеносная реакция на летящие шайбы поразила даже видавших виды игроков, и Савчук прочно занял рамку ворот, закрепив за собой звание первого вратаря своей команды.

Но на этом его злоключения не закончились. В одном из матчей шайба, пробив маску, влетела Терри в левый глаз, и только своевременная медицинская помощь не позволила ему потерять зрение. После реабилитации он, к удивлению своего тренера, вновь занял место в воротах. Через некоторое время Савчука пригласили в НХЛ. Терри был необычайно ловок и быстр, продолжая поражать хоккейных специалистов и радуя болельщиков. Всех, кто наблюдал за ним, поражала его стойка в воротах. Многие считали ее революционной, каким-то новым поворотом в истории хоккея. Он сгибал свою спину практически под девяносто градусов, возможно, что так удобнее следить за полем во время игры. Многие стали перенимать этот опыт. Однако Терри стоял так из-за заболевания позвоночника, который в таком положении просто-напросто не болел.

Его новой напастью стал артрит. Играть теперь было очень травмоопасно – любой удар клюшкой или шайбой причинял ему тяжелейшие травмы. Лишенный из-за своих болезней других радостей, он жил лишь одним хоккеем, все двадцать четыре часа в сутки. Однажды ему во время игры коньком перерезали сухожилия на левой руке, но Терри доиграл матч до конца. Оправившись от травмы, он вновь вернулся на лед.