Анатолий Зарецкий - Бездна

– Туда нельзя, Толик. Ты же знаешь, – ответила она.

– Почему? Я с краешку. Только веточек наберу. Здесь их уже совсем не осталось.

– Ладно. Пойдем вместе, – согласилась девушка, – С краешка можно.

Мы подошли к лесу, и я начал собирать подходящие веточки. Теперь мне стало понятно, почему нас сюда не пускали – здесь все было изрыто глубокими ямами, повсюду валялся какой-то хлам.

– Что это? – спросил воспитательницу, показав на непонятное сооружение, похожее на разрушенный дом.

– Сама не знаю, – честно ответила она, – В войну здесь шли жуткие бои. А когда немцев отогнали, все так и осталось. На опушке, еще туда-сюда, а дальше ходить опасно. Там до сих пор не разминировали… Ладно, пойдем отсюда, – заторопилась она уйти из этого страшного места…

В тот день мы, как всегда, строем вышли на поляну, но команды «разойдись» не было. А мы вдруг быстрым шагом двинулись дальше – в сторону леса. Когда наш отряд проходил мимо моего дуба, увидел, что обе наши воспитательницы и несколько ребят из старшего отряда палками растаскивают горящие головешки из костра, который кто-то развел прямо под бомбой.

– Горячая. Того гляди, рванет, – сказал один из ребят, потрогав металл.

– Бегом в лес! Там окопы! – крикнула воспитательница, и все вдруг побежали в сторону леса.

Я бежал последним. Меня подхватила за руку и потащила за собой воспитательница:

– Давай, Толик, поднажми. Еще немного, – подбадривала она, – Да что они, с ума сошли? – вдруг вскрикнула она и остановилась.

Я оглянулся. У бомбы суетились несколько деревенских ребят, которые уже собрали разбросанные головешки, и погашенный, было, костер разгорелся с новой силой.

– Беги в окопы! – крикнула мне девушка и бросилась назад к костру.

Я остановился, но, заметив это, другая воспитательница тут же крикнула:

– Толик-Толик, бегом, не отставай!

Я побежал, поминутно оглядываясь. А моя воспитательница уже разгоняла ребят палкой и снова пыталась погасить костер. Ребята ее не слушались и мешали.

Я уже добежал до спасительного леса, когда, оглянувшись, вдруг увидел взметнувшийся ввысь огромный столб земли, в котором исчез мой дуб и все, кто были под ним. Дрогнула земля, что-то толкнуло в спину и ударило по ушам. Я упал в яму и на мгновение оглох. Тут же вскочил и, не обращая внимания на разбитые коленки, с криком отчаяния побежал назад к дубу. Но его уже не было. И не было никого, кто секунды назад воевал с костром, полыхавшим под смертоносной бомбой…

А меня уже обогнали ребята, которые тоже бежали на место трагедии и кричали от ужаса, как и я. Внезапно споткнулся и упал. Оглянувшись, увидел в траве окровавленную руку…

Очнулся уже на койке в палате:

– Рука, – тихо сказал доктору, который сидел рядом и смотрел на меня, – Там рука, – повторил ему еще раз.

– Нет никакой руки, – спокойно ответил он, – Тебе это приснилось, Толик. Посмотри, где ты видишь руку?

Я оглянулся. В палате действительно никого, кроме нас с доктором, не было.

– Она там, у дерева, где бомба, – настаивал я.

– Тебе это приснилось, Толик. И рука, и бомба, – повторил доктор.

Но болели разбитые коленки и впервые в жизни скорбно ныла душа.

– А где моя воспитательница? Она была у бомбы, когда она бухнула, – заплакал я.

– Воспитательница играет с ребятами, – сказал доктор.

– Значит, она живая? – обрадовался я.

– Ну, конечно… Поправишься, и снова пойдешь к ребятам.

– А мое дерево на месте?

– Куда же оно денется. Конечно на месте.

– А бомба? – задал ему последний, решающий вопрос.

– Бомбы нет. Ее увезли саперы, – ответил доктор. Не знаю, почему, но я ему не поверил и заплакал, потому что окончательно понял – все это мне не приснилось.

Доктор не стал настаивать, а сделал укол, и я уснул. Когда проснулся, рядом сидела мама:

– Я все знаю, сынок. У тебя был солнечный удар. Не волнуйся, сейчас поедем домой.

– Домой? – обрадовался я, – А можно, я попрощаюсь с моей воспитательницей? – попросил маму.

– Ее нет, сынок… Она уехала куда-то, – неуверенно ответила мама, и ей я тоже не поверил, как тому доктору. Но плакать не стал. Душа еще была в защитной оболочке детства…

Нас отправили домой на машине скорой помощи. Дома меня никто ни о чем не расспрашивал, и лишь в моих снах время от времени я видел тот страшный взрыв, убивший мою любимую воспитательницу и несколько неразумных мальчишек…

А может, то действительно был сон?.. Как и вся моя бестолковая жизнь?.. Как знать, как знать…