Анатолий Зарецкий - Юбилей

– А у Афанасича сегодня юбилей, – неожиданно прорезался полковник.

– Правда?! – мгновенно проснулся задремавший, было, Костя, – И сколько же тебе стукнуло? – обратился он ко мне.

– Шестьдесят, – ответил за меня «разведчик». Я же молчал, соображая, как выйти из щекотливой ситуации и избежать нежелательных последствий нежданного «разоблачения».

– Не может быть! – с удивлением посмотрел на меня партнер, – Афанасич, и ты молчал?!

– А что, я должен кричать?.. Сегодня делали важное дело, а юбилеев еще наотмечаемся. Какие наши годы.

– Не-е-ет… Так не пойдет. Едем в офис, – решительно заявил Костя и принялся звонить по мобильнику.

Связи не было, и я тихо радовался.

– Ладно, ребята. Завезите домой, а в выходной соберемся, отметим, – предложил я вариант.

– Не пойдет! – хором провозгласил экипаж, уже настроившийся на праздник…

Офис встретил наспех накрытым столом, теплыми поздравлениями новых коллег и даже небольшим подарком – бутылкой виски, упакованной в фирменную коробку.

Оставшись без обеда, мы быстро захмелели. Воспользовавшись ситуацией, попрощался по-английски. В дороге почти протрезвел и домой попал в довольно приличном виде.

– Тебе уже весь вечер трезвонят, – сообщила жена.

– Кто?

– Не знаю. Я трубку не брала.

– А вдруг это тебе.

– Нет. Межгород.

Едва разделся, пошли звонки. Поздравили мама с братьями. Позвонила дочь из Италии:

– Буон комплеанно, Анатолий, – поздравил зять.

Чуть позже действительно обрушился шквал звонков – тепло поздравили однокурсники, оповещенные нашим Гаппарычем, добровольно возложившим на себя нелегкую обязанность поддерживать слабеющие контакты однокашников, разбросанных по всей стране.

В промежутках между звонками поздравила жена:

– Трудовые будни – праздники для нас, – процитировала она известный лозунг эпохи социализма, – Поздравляю.

«Как же это верно», – размышлял я, уже на своей шкуре прочувствовавший «прелести» капиталистического бытия, когда никому нет дела, чем ты жив, и жив ли вообще.

И впервые за несколько последних лет уснул спокойно – с завтрашнего дня мне начнут начислять пенсию, скромные 1500 рублей. Это, конечно же, лучше, чем ничего, тем более, впереди реальная перспектива радикально изменить свой статус нищего пенсионера богатейшей страны…

Мечты-мечты… Лишь пару месяцев назад, забыв об юбиляре, захмелевшие полковники по очереди провозглашали здравицы в честь Константина, искренне принимая его за хозяина будущего предприятия.

Увы, скоро выяснилось, что столь капиталоемкое производство Косте не по карману. И он предложил подключить своих друзей – «динамовцев».

Роковая встреча состоялась в ресторане стадиона «Динамо» и, разумеется, оставила положительное впечатление – готовились. Потенциальные партнеры, как оказалось, уже давно знакомы с моим бизнес-планом и не мешкая заявили о готовности к сотрудничеству.

Работа закипела. Но мало-помалу стало заметно, что новые партнеры не спешат оплачивать все возрастающие расходы. И когда иссяк Константин, встал вопрос о поиске заемных средств.

Мне шли навстречу все банки, с которыми когда-то контактировал, но именно это не устраивало несостоятельных партнеров. Их вариант оказался ловушкой, в которую мы с Костей волей-неволей угодили. И в результате вроде бы невинных манипуляций с учредительными документами неожиданно для всех законным владельцем построенного нами современного завода стал один из динамовцев. Механизм обмана был мне понятен изначально, однако, Константин и слушать не хотел, утверждая, что давно всех знает – динамовцы люди слова, и вернут наши доли, как только появится прибыль.

Но пошла прибыль, и первой жертвой узурпатора, как ни странно, стали не мы с Костей, а его друг-динамовец. А когда ее размеры превысили сумму займа, подошла и моя очередь – псевдохозяин заявил, что завод теперь может работать и без меня, его директора, а потому он больше не нуждается в моих услугах.

Дольше всех продержался Костя, построивший заводские цеха своими силами и на свои средства.

Как и следовало ожидать, через три месяца после моей отставки завод встал.

Но, оставшись в дураках, мы объединились, и больше не шли ни на какие компромиссы с мошенником. Шли переговоры за переговорами, а завод стоял и стоял. И мошенник засуетился.

Все легко разрешилось бы в суде, но, кроме меня, никто так и не пожелал прибегнуть к судебной защите своих интересов. И тщетно пытались договориться с заведомым жуликом.