Дмитрий Куликовский - Эра феминизма

– Да нет, это невозможно! – прервал я Васю, не поверив своим ушам, что наша страна участвовала в большой войне и потеряла несколько миллионов человек, и это в двадцать первом веке.

– Веришь или нет, но это реальность! – сказал Вася, как отрезал, перейдя с полушепота на нормальный тон.

– А что это за новые партии, что это такое? – спросил я с большой заинтересованностью в голосе, по – прежнему не веря словам собеседника, уже почти забыв про таблетки и странный голос Васи.

– Как говорит лидер нашего сопротивления, это антинациональные партии, которые своими мужененавистническими идеями доведут страну до настоящей катастрофы. Мы, мужчины, со временем просто вымрем! – ответил Вася, чуть ли не сорвавшийся на крик, но вовремя взявший себя в руки, поскольку дверь в палату открылась и вошла группа врачей, по разговорам которых я понял, что целью их визита стала моя скромная персона.

– Да – да, мы, мужчины, со временем вымрем, как динозавры, а наша страна станет страной победившего феминизма, – сказал Вася после ухода врачей, и добавил, – Да какой там, уже стала! Если сидеть на ровном месте и ничего не предпринимать, то конец мужчин не за горами.

– Подожди, не торопи коней! Насколько я знаю, феминизм это вроде женское движение, выступающее за равноправие полов, так вроде? – спросил я у Васи, боясь ошибиться в формулировке, тем более что в моем собеседнике угадывался хорошо информированный человек.

– Ты абсолютно прав, если мыслить в широком понимании, а так, изначально, феминизм, будь он неладен, был ориентирован на предоставление женщинам избирательного права. Затем женщинам захотелось еще большего, ну там право на самоопределение, равных прав в образовательной и профессиональной сферах, и так до бесконечности. Ну, ты же знаешь женскую природу! Они всегда чего – то хотели, и, своего добивались, прикрываясь тем, что они слабый пол, и постоянно угнетаемый со стороны мужчин. Ну а мы, как лохи, на все женские выкидоны велись, и вот на тебе, докатились, наша страна – страна победившего феминизма.

– Нет, ну почему же! Вполне нормально, что они выступали за предоставление им избирательного права, и что они выступали против дискриминации по половому признаку. Вот я помню, как строил отношения со своей… – не успел я договорить фразу, как был прерван Васей, пришедшим в неистовство от моих слов.

– Ты чего! Ты меня не слышишь? Ты не видишь, что вокруг творится? Ведь баба – существо непостижимое, как космическая бездна! Непонятно, что у нее на уме и на чем основывается ее мышление. Ее место возле мужчины, а не над ним, как мы сейчас видим, и даже не возражай мне! – высказался на одном дыхании Вася, увидев, как я, было, приоткрыл рот, чтобы высказать свои возражения.

– Да пойми же, Вася, я не пытаюсь тебя переубедить! Твои мысли, это твои мысли. Просто я говорю, что вполне нормально, когда в обществе все равны, и женщины вполне даже приличные создания, если иметь некое представление о том, чего они хотят и к чему стремятся, – ответил я, и тут же добавил, – а вот по поводу того, что я не вижу, что творится вокруг, ты явно погорячился, я ведь действительно лет десять, как оторванный от мира.

– Ну, ты извини, был не прав, – ответил извиняющим тоном Вася, и добавил, – как смоемся из больнички, ты все поймешь.

На этом наш разговор прекратился и мы отвернулись в разные стороны, видимо, ощущая неловкость от создавшейся ситуации, когда один из нас был на сто процентов уверен в своих словах, а второй подверг его слова сомнению. Все это время я размышлял о словах Васи, о таблетках, о его голосе и о том, что зачем – то необходимо бежать из больницы.

Следующим утром я снова оказался предметом внимания врачей, посетивших нашу с Васей палату. По итогам этого визита было принято решение о снятии повязки с моих глаз и начале реабилитации, показавшейся мне странной, если учесть, какие представления у меня имелись о реабилитации тяжелобольных. В первую же очередь необходимо сказать, что жужжание, напоминавшее мне шум работы электробритвы, действительно оказалось шумом электробритвы, которой пользовался мой сосед по палате. Вася оказался мужчиной крупных форм, выдававших в нем любителя армрестлинга и частого посетителя тренажерных залов. В своей оценке Васи я не ошибся, он действительно оказался тем, кем я его и представил себе. Забавно было смотреть, как такой огромный мужик, росту в нем было не меньше ста девяноста сантиметров, а веса не меньше ста килограммов, помещался на больничной кровати, которая кряхтела под ним как столетнее кресло – качалка. Других примечательных особенностей в Васе не было, обычный качок славянской внешности, разве что привлекал внимание повернутый набок нос, который, как он ранее сказал, ему сломали.