Ольга Черниенко - С любовью ко всему живому. Рассказы о животных

– Не нужны мне неприятности с властями! Что натворил – то? аль убил кого? – заволновался буфетчик.

– Убил! – неожиданно весело улыбнулся дворник, – не волнуйся! Ловят меня – не поймают! Следы хорошо запутаны! Так что сооруди-ка мне, кум, на целковый ветчинки, рыбки, булку французскую, бутылку пива, да и папирос не забудь, – набегался я, замерз и проголодался. Поезд то лишь через час…

Но не успел отведать Степан и первое блюдо, как буфетчик встревожился:

– Глянь в окно! Уж и бегут за тобой, душегуб! Уходи подобру – поздорову!

Но бежать через дверь, было поздно. Степан, схватив картуз, прыгнул на подоконник, спрятался за занавеской. Застонала деревянная лестница под сапогами полицейских, дверь распахнулась, и на пороге появился околоточный надзиратель с большой, черной, гладкошерстой собакой на поводке. Пёс, вывалив язык, тяжело дышал, белки глаз налились кровью, он уже учуял преступника, и рвался на поводке вперед, скреб лапами по деревянному полу.

– Всем оставаться на местах!

Шум в трактире мгновенно стих, лишь шипела под иглой не выключенная граммофонная пластинка. Собака пантерой бросилась к окну. Портьеры распахнулись, и сразу раздался выстрел – преступник целился в околоточного! Но, с грохотом вывалился из его рук револьвер, а затем и сам «злодей» плюхнулся мешком на пол, взмолился:

– Сдаюсь! собачку придержите! порвет, зверюга! Ай! Спасите, ради Христа! – собака, вцепившись в ворот дворницкого кафтана, угрожающе рычала над поверженным противником.

– Всё, ты арестован! На выход! – торжественно, под дружные аплодисменты посетителей буфета, объявил полицейский.

– Браво! – продолжали восхищаться работой полицейских невольные зрители, – Спасибо! Поймали душегуба! В кутузку его!

– Господа! Должен принести извинения за доставленные неудобства, но преступник сей – не настоящий, ряженый специально для испытаний полицейских собак! Ваших аплодисментов достоин лишь этот пёс! Он прекрасно справился с заданием!

И, нарочито грозным голосом, но улыбаясь в усы, скомандовал:

– Взять преступника под стражу!

Уже на улице, усаживая «арестованного» под охраной на извозчика, похвалил:

– Спасибо, Степан! Хорошо послужил! Держи червонец!

– Рад стараться, ваше благородие! А пёс-то умный! Я полтора часа кружил, следы запутывал! Думал, не найдет, ни в жисть… и квас не успел допить, как он уж тут как тут!

– Треф шел по следу два километра! Мимо Черной речки, «Виллы Роде», по набережной, и вывел-таки к Приморскому вокзалу!

– А что ж меня сейчас под конвоем-то?

– Чтобы понял пёс – не зря работал – выследил, задержал преступника! Все – по-настоящему… иначе, вдруг разочаруется? Ловил, поймал, а преступника отпустили… работать не будет!

Так, в трактире на Приморском вокзале началась удивительная карьера легендарной полицейской ищейки – добермана-пинчера по кличке Треф, благодаря которому было раскрыто почти полторы тысячи преступлений, предотвращено более двухсот терактов, сохранено множество человеческих жизней…

– Молодец, Треф! отлично справился! лучше всех! преступника поймал, и меня от смерти «спас», спасибо тебе, пёс! – вечером околоточный надзиратель Владимир Дмитриев кормил собаку в вольере питомника. – Мы получили первый приз, диплом, и звание «сыскной собаки»! – объяснял он Трефу.

– Скоро едем в Москву! По приглашению самого градоначальника Джунковского! 150 рублей он за тебя отвалил – огромные деньги! Так что служить будем в Московском охранном отделении сыскной полиции! Верой и правдой, на благо России!

– Устал, поди! – нежно погладил он голову пса.

Треф расслабленно прижался к ногам хозяин, коим считал своего дрессировщика. Зубастая широкая улыбка озаряла его морду. Как же он любил «играть» с Дмитриевым: отыскивать спрятанные вещи, идти по следу, приносить апорт, брать барьеры! Треф был совсем молод – одиннадцать месяцев, почти щенок, и самой высшей наградой за выполненное задание, для него было не угощение, не похвала, а нежная ласка вот здесь, в вольере, когда уже никто не видит, и можно расслабиться. Вертелся обрубок хвостика, и, вывалившийся мокрый, длинный язык лихо висел в сторону, делая его суровую морду умиленной и радостной…

– Иди на место! Отдыхай!

Пёс послушно отправился в будку, формой напоминающую бочку. Он не роптал, поскольку привык оставаться один, с раннего щенячьего возраста.

– Я, пожалуй, тоже пойду! До завтра, милый зверь!

А Треф уже крепко спал, лапы его дергались, он скалился и скулил – быть может, догонял злодеев, которых ему только предстояло найти? Или снилась беззаботное щенячье детство в рижском питомнике «фон Тюринген»…