Максим Мейстер - Лучшее и любимое

В мире, где нет Бога, каждый должен стать самым лучшим Богом для того мира, который он может утешить. Даже если в этом мире будет жить всего несколько человек. Даже если всего один человек…

Я верю, что смысл жизни в бессмысленном мире – это помочь друг другу как можно чище, светлее и безболезненнее пережить воплощение в теле из тлена. Без злобы и обиды, без зависти и страха, без гнева и безумия, без вожделения и алчности. Да, на всех ручек не хватит, но насколько уж хватит. И очень важно, чтобы наши руки помощи никогда не превращались в оковы. Насилие «любовью» – одна из худших форм насилия.

Смысл жизни в бессмысленном мире – это создавать осмысленный мир, пока есть силы. Так же как для утопающего в мире океанов без суши – смысл в том, чтобы сделать плот, построить на нем хижину и принять на борт столько жаждущих, скольких может унести плот.

Дорогой друг! Если же Бог есть, а этот мир – его часть. И мы – его частички, заблудившиеся в мире материи, то смысл жизни не в религиях и не в аскезах, не в медитациях и психоделических путешествиях, мистических силах или иступленной «любви к Богу», а в том, чтобы быть утешением для тех, кого Бог посылает нам в этой жизни. Не отвергать и не жаждать, не гоняться и не отталкивать. Принимать то, что Он посылает. Со спокойной преданностью, без исступленной жажды, которая часто перерастает в безумие. Ведь этот мир – Его. И я – Его. Я в мире, который утешает сам Бог, и я – живу в Его мире. У меня нет причин для страха или зависти, злобы или гнева, жадности или вожделения. Все это – просто испытания мира материи. И смысл жизни в мире с Богом – просто как можно чище, светлее, ярче и безболезненнее пережить воплощение в теле из тлена и помочь состраданием и участием тем, с кем довелось встретиться в жизни. Конечно, ручек на многих не хватит. Но есть муж или жена. Есть дети и родители. Хотя бы на семью должно хватить даже самого беспомощного сердца. А если нет, то вот вам и смысл – выгоните собак вожделения, гнева, зависти и жадности, которые живут в вашем сердце, и пустите туда людей, которые нуждаются в любви и утешении. Тех людей, которых вам послал Бог. А это всегда именно те люди, которые вокруг вас. Ведь нет случайностей в мире, который создал Он.

Я верю, что смысл жизни в мире с Богом – это прожить жизнь с любовью и состраданием ко всем, кого нам пошлет Господь, а затем, взять их всех с собой из океана материи на берег, к Богу, где для каждого Он приготовил вечный и уже заранее родной Дом, маленький уютный Домик для душ, которые стали родными друг другу в безумном океане, в хлипком шалашике на вечно качающемся плоте.

«…Уже тогда, в детстве, я хотел разрушить мир… Нет, не совсем. Я хотел, чтобы ничего не было… Тоже не то. Ах да, я хотел, чтобы не было нас, людей. Пусть мир существует, пусть солнце восходит по утрам, а вечером пусть закат украшает небо. Пусть травы цветут и шумят деревья… И летают пчелы, а под луной – светлячки… И пусть остаются даже животные, но… Лишь бы нас, людей, не было. Нас, с этим проклятым разумом, который спрашивает «зачем?», «зачем?!» и «зачем!!!»… Разумом, который видит и понимает жестокость и боль, умеет бояться и ненавидеть, созидать и разрушать, но самое главное – спрашивать. Спрашивать о смысле и ощущать бессмысленность всего, что заканчивается смертью…»

Закончилась страница. Я отложил палочку с чернилами и наложил хорошее заклинание с длинным кодовым словом. Текст замерцал, а потом исчез, а страница покрылась едва заметной сеточкой-паутинкой. У меня в дневнике уже довольно много таких страниц. Даже воин высшей ступени не догадается, что это не просто чистый лист в книжице для записей, а спрятанный текст. Только грамотный маг распознает тип заклинания, но даже он, не зная слова-кода, не сможет высветить скрытое.

Я перевернул страницу и снова взялся за палочку. Но больше не писалось. Ум отправился в детство. Так много картин проносится… Как жаль, что записать можно лишь малую толику…

Я учился в школе для воинов. Да не в простой, а в привилегированной, для старших сыновей кланов. Всем нам было предназначено стать вождями деревень, как и наши отцы. Это, как минимум. Самые лучшие же после учебы отправлялись в город. С большими шансами стать правителями.

Вначале учился плохо. До сих пор помню вялые поединки в поле, на пахучей свежескошенной траве. Я был крепкий, мощный, в отца, а мне ставили самых слабых соперников, и получалось, будто на равных. Я лениво махал мечом, лениво боролся… Мой учитель-тренер злился, говоря: «Ты не воин! Ты не сражаешься, а занимаешься ! Чуешь разницу?! Воин должен даже в учебе СРАЖАТЬСЯ! А мне кажется, ты все делаешь только, чтобы от тебя отстали!..» Думаю, он был не далек от истины.