Сергей Парахин - Под сенью чужих знамен

Для этого Львовский городской совет поручил лидерам УНСО сформировать «Поезд Дружбы», укомплектовать его экипажем и тронуться в нелегкий и дальний путь.

Возглавлял сею миссию народный депутат Степан Хмара. В семнадцати вагонах размесились пятьсот молодых тренированных бойцов, группа народных депутатов, группа священнослужителей, церковный хор.

В техническом вагоне, под видом инструментов ремонтной поездной бригады, покоилось несколько десятков аккуратно нарезанных арматурин. В штабном вагоне, тщательно замаскировано, хранилось несколько автоматов Калашникова с боекомплектом. Среди личных вещей пассажиров поезда имелись ручные гранаты, кастеты, ножи, металлические цепи. Техническую часть поездки (и боевую) осуществляли руководители УНСО – Дмитрий Корчинский и Виктор Мельник.

Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Игорь Владимирович Касатонов направил лидерам «Поезда Дружбы» телеграмму: «Лягу костьми, но не пущу националистов в город русских моряков». Корчинский ответил: «Выезжаем. Будем утром. Встречай. Твоя УНСО».

Моряки-черноморцы «легли костьми». «Поезд Дружбы» до города не дошел. Арматура и «калаши», ручные гранаты и кастеты – так и остались невоспользованными.

Но, как говаривал один из древних полководцев: «Осел, груженный золотом, способен взять любой город».

Эшелон остановился в восьми километрах от городского вокзала, у причала, в самом начале длинной и узкой бухты. Городские власти под руководством Ивана Федосовича Ермакова тихонько предоставили визитерам три пассажирских катера (эти катера, как трамвайчики снуют между берегами бухты, являясь городским транспортом, вмещают по 250 пассажиров каждый).

Было воскресенье. Хмурое, ветреное, холодное и сырое ноябрьское утро. Горожане лениво просыпались и не ждали подвоха. Никто ничего не знал.

Но центр города уже был оцеплен плотными кордонами милиции. На крышах зданий и в подворотнях затаились сотрудники СБУ. Тишина.

От истоков бухты к Главной городской пристани в строгом кильватерном строю двигались три пассажирских катера. Под тяжестью пассажиров катера тяжело осели под самую ватерлинию, было видно, что они перегружены.

Катера пришвартовались. С них высадился десант. Пять боевых колон, по сто человек в каждой. Ребята – молодые, призывного возраста, спортивного телосложения, коротко стриженные, одетые в плотные кожаные куртки черного цвета, обутые в высокие шнурованные ботинки.

Над колоннами взвились «жевтно-блакитные» и красно-черные флаги. Шествие возглавили священники Автокефальной Украинской Православной Церкви – с хоругвями и певчими.

В ногу, громко и уверенно печатая шаг коваными подошвами, десант двинулся по пустынным улицам Города, мимо густых шеренг милиции, ограждавшей их от народного гнева. Впереди благообразно шествовали «святые отцы» с церковным хором.

В полной тишине и в безлюдии «гости» прошествовали мимо белокаменных колон «Графской пристани», мимо священной бронзы памятника адмиралу Петру Степановичц Нахимову, мимо «Вечного огня» и строгого гранита Мемориала защитников города. Они выстроились строгими шеренгами напротив здания Музея Черноморского Флота. На пороге музея начался митинг.

Мало-помалу, начали собираться жители близлежащих домов. Горожан не пускали за милицейское оцепление, не позволяли им участвовать в митинге.

Главным оратором был Степан Хмара. Через громкоговорители он громко и четко поносил «москалей», призывал к изгнанию Черноморского Флота, предсказывал скорую и неминуемую украинизацию Города и его населения. Колонны бойцов громко и слажено сканировали: «Слава Украине!», «Героям Слава!».

Закончив «шабаш», колонны бойцов во главе со священниками двинулись обратно, к катерам, на погрузку.

Тем временем к месту события прибыли запыхавшиеся журналисты, в том числе и телевизионщики.

Нужно было видеть, как пассажиры «поезда дружбы» разговаривали с городской прессой. Гордо задранные подбородки. Взгляд поверх голов. Презрительные ухмылки. Междометия. Краткие фразы: «Команды – отвечать на ваши вопросы – не было».

Наконец, катера, нагруженные «гостями» отвалили от пирса, и направились обратно, к истокам бухты, где уже с нетерпением разводил пары «поезд дружбы»

Со времен СССР на судах внутреннего рейда городских бухт сохранились алые флаги. Ни у кого не поднималась рука поменять их на какие-либо другие.

Боевики «поезда дружбы», невзирая на протесты капитанов и команды катеров, на виду у всего города, влезли на судовые надстройки, глумливо сорвали красные флаги с клотиков, демонстративно растоптали их ногами, и уже далеко от берега, посреди бухты, водрузили над судами «жевтно-блакитные» полотнища. Катера, захваченные бандитами, уходили от Города.