Сергей Базанов - Квадрат времени

В течение пары минут палуба заполнилась воинами, поверх рубах бойцы надели кольчуги, на головах блестели шлемы. Нас с матросами вооружили таким же образом. До боя оставались считанные мгновения. Лодки варваров быстро приближались, вскоре на палубу стали долетать отдельные стрелы.

Постепенно обстрел усилился, обороняющиеся члены экипажа, спрятавшись за бортами корабля, отстреливались из арбалетов. Дикари в свою очередь укрылись за деревянными щитами, которые прежде лежали на дне катамаранов. Расстояние быстро сокращалось, появились первые жертвы с обеих сторон.

Рядом послышался чмокающий звук; воин слева вскрикнул, упал на спину – из правой глазницы несчастного торчала стрела.

В воздух одновременно взлетели сотни абордажных крючьев, большая часть достигла цели. Мы спешно рубили верёвки мечами, несмотря на героические усилия захватов с каждой секундой становились больше. Катамараны подтянулись к бортам, на палубу, словно тараканы из щелей, посыпались дикари. Страх полностью исчез, наверно в такие минуты просыпается генетическая память далёких предков, проводивших в сражениях значительную часть жизни. Я ударил мечом по руке, вцепившейся в борт; туземец вскрикнул и свалился в воду кормить акул. Не смотря на большие потери, дикари не оставляли попыток захватить корабль. Всё чаще возникали поединки непосредственно на палубе. Мне достался высокий, разукрашенный чёрными и красными полосами, туземец. Он ловко владел большим ножом, который размером почти не уступал мечу. После обмена ударами, ни один из которых не достиг цели, я, неожиданно для дикаря, резко присел, провёл подсечку, и подставил меч под падающее тело. Лезвие с противным хрустом вошло в живую плоть, и на меня хлынул поток чужой крови. Я оттолкнул труп, вскочил, вырвал из мертвеца меч, снова бросился в битву. Следующим оказался совсем молодой воин дикого племени. Ударом меча я выбил нож, не останавливаясь, сделал круг – голова бедняги покатилась по палубе. Обезглавленный труп свалился под ноги, я поскользнулся на залитой кровью палубе и упал, сильно ударившись затылком. Рядом появился дикарь с занесённым для удара копьём. Внезапно его шею пронзила стрела – ещё одним врагом стало меньше. Подбежал Цильпок с разряженным арбалетом и помог подняться. Бой быстро стихал. Воины добивали оставшихся на корабле туземцев. Мертвых и раненых врагов перекидывали за борт; пировали сотни акул, удирали на катамаранах уцелевшие в кровавой схватке дикари. Несколько туземных судёнышек, оставшихся без экипажа, плыли по воле ветра в сторону Антарктиды. Первое в моей жизни сражение закончилось. Боевой пыл прошёл, тело заныло от усталости, ссадин и ушибов. Я с трудом снял, ставшую вдруг неподъемно тяжёлой, кольчугу, с большим облегчением бросил на палубу, оставшись в рваной окровавленной рубахе.

Подошёл Селицар. Он, неизвестно как, но уже успел к этому времени умыться и переодеться:

– Ты хорошо держался в первом морском бою.

– Я жив только благодаря капитану.

Тут в разговор вступил подоспевший Цильпок:

– Скорее всего, ты мог один справиться, я только подстраховал.

– Оба славно повоевали, время говорить друг другу комплименты будет достаточно. Сейчас сходите, умойтесь, переоденьтесь, потом приходите в мою каюту.

Мы скинули лохмотья окровавленной одежды, подошли к матросам, достававшим вёдрами забортную воду для мытья палубы; долго оттирали с утомлённых тел засохшую и чужую, и свою кровь, наконец, удовлетворившись полученным результатом, ушли в нашу общую каюту. Там оделись в новые рубахи, под запас которых был отведён отдельный шкаф, затем вместе отправились в каюту командира.

Селицар сидел за письменным столом перед раскрытым корабельным журналом, уставившись невидящим взглядом в пустое место на стене; затем, схватив перо, начинал быстро писать, резко останавливался; и всё опять повторялось. Командир в этот момент был больше похож на крупного писателя, сочиняющего роман, чем на моряка делавшего служебную запись в бортовом журнале. Цильпок тихо кашлянул, и сочинитель вновь превратился в руководителя экспедиции:

– Жарес, вот перо и бумага; мне нужно немного времени, а ты пока запиши правила новой игры.

Я взял предложенные Селицаром письменные принадлежности и пристроился с краю стола, стараясь не помешать хозяину кабинета. Цильпок немного постоял рядом, за тем вышел и через две минуты вернулся с шахматами. За окном начинало темнеть; вошёл матрос, не сказав ни слова, зажёг свечи и вышел. Когда я закончил писать, командир с капитаном, стоя за спиной, дочитывали записи.