Светлана Багдерина: Что такое Багинот

– У нас не было сорока кронеров, Адалет, – мгновенно посерьезнела и тихо ответила Серафима.

– Не было сорока кронеров? – искренне удивился Олаф рядом с ним, словно до этого жил в полной уверенности, что деньги рождаются в кошельках.

– А сколько у нас осталось сейчас? – забеспокоился Иван, чувствуя в накатившем финансовом кризисе свою немалую вину: щедрая помощь нескольким крестьянским семьям, на чьих полях с озимыми развернулись весенние боевые действия двух враждующих герцогов, и труппе бродячих актеров, ограбленной накануне разбойниками, была на его совести.

– Двадцать один, – коротко ответила царевна.

Адалет быстро произвел нехитрые вычисления.

– Как это у нас не было сорока кронеров, девочка, если ты отдала двадцать, да двадцать один у тебя остался…

– Ты неправильно считаешь, – неохотно поправила его Сенька и со скучающим видом устремила взор на верхушки скал. – У нас был двадцать один кронер. Офицеру я отдала двадцать. Но когда мы отъехали, у нас снова оказался двадцать один.

– Как это?.. – вытаращили глаза чародей и конунг.

Иванушка же, знакомый не понаслышке с умениями и навыками своей супруги, способной отправить в лечебницу с острейшим воспалением комплекса неполноценности самог о шатт-аль-шейхского вора, заподозрил неладное.

– Сеня?.. – нерешительно проговорил он.

– Я переложила ему в кошелек свои камушки, а деньги вернула тому, кому они больше всего были нужны, – вызывающе глянула ему в глаза царевна. – Но если ты считаешь, что всякие дармоеды имеют право драть три шкуры за то, чтобы честные люди ходили по их дорогам, сидели на их камнях и дышали их воздухом, то иди и верни им. На!

И она протянула ему печально звякнувший кошель.

Рука Ивана потянулась к деньгам, зависла и…

– Ага, то, что надо! – радостно вырвалось из уст чародея, а палец сам по себе ткнул в строгую черно-желтую вывеску дома слева, двухэтажного, беленого, с фасадом, перекрещенным черными балками, с гордой надписью на жестяной табличке «Ул. Бруно Багинотского». – Знахарь Хайнрик! Мази и заговоры для кавалеров, завершающих дальний путь верхом, охромевших лошадей, беременных женщ…

Взгляд его упал на отряга.

Весь его вид говорил о том, что он скорее признается, что он – беременная женщина, чем сообщит товарищам по оружию, что нуждается в помощи знахаря Хайнрика.

Или любого иного знахаря, травника или шептуна Белого Света.

– Парень, какого лешего!.. – от всей души, сердца и прочей анатомии возмутился маг-хранитель.

Иванушка взял из рук Сеньки кошелек и протянул его Адалету.

– Мой опыт общения с лошадьми подсказывает, что… – теперь уже лукоморец нечаянно встретился глазами с Олафом, и продолжение предложения тут же вылетело [6] Чрезвычайно поспешно, оставив вещи и не оставив адреса. из головы царевича. – Что… что… это… ну…

– Ваня хочет сказать, что к вечеру, судя по всем признакам, ваши кони могут захромать, – ловко подхватила выпавшее знамя из рук супруга царевна. – Поэтому ему кажется, что было бы разумным посетить знахаря Хайнрика и купить у него какое-нибудь снадобье… для копыт ваших иноходцев.

Над маленьким отрядом повисло напряженное молчание.

Нарушенное конунгом.

– Я… в своем карраке… был бы уверен как в самом себе… Но… Мьёлнир этих коней знает… что с ними к вечеру может случиться… Так что… наверное… это… х-хорошая… м-мысль… С-серафима… – через силу выдавил Олаф, сжимая луку седла своего престарелого двигателя телег так, будто намеревался раздавить ее.

Намеренно или нет, но ему это удалось.

Выступающая часть седла хрустнула, треснула и обмякла, словно тряпочная.

Отряг сконфужено крякнул.

– Бывает, – не хуже любого багинотского философа повела плечами Сенька.

– Бывает и хуже, – уточнил юный воин и вдруг смущенно ухмыльнулся.

Волшебник исподтишка покосился на конунга, увидел, что стена разрушена и крепость пала, кивнул с удовлетворением, и принялся осторожно спешиваться. С непроницаемым лицом юный правитель Отрягии последовал его примеру.

Лошадей у мастерской знахаря привязать было некуда, и оба искателя целительных наговоров и зелий вручили поводья своих скакунов друзьям.

– Подождете нас здесь?

– Да, конеч…

– Зачем здесь? Через дорогу, наискось, вон там, за памятником мужику бородатому, постоялый двор. Встречаемся там!

Ни Адалета, ни Олафа долго уговаривать не пришлось и, переступая, словно заводные солдатики – первая работа неуклюжего подмастерья – они быстро скрылись за дверями мастера Хайнрика.