Светлана Багдерина: Каждый Наследник желает знать…

Иван думал часах о пяти как минимум, его жена – о завтрашнем вечере. Судя по выражению лица Агафона в этот момент, сам он больше склонялся к паре-другой недель.

Встретить не только вырвавшуюся из-под контроля магию, но и ее отсутствие, означавшее поражение Агафона и конец их планов.

Почти.

Или опасливо глянуть на собственные ноги, не наступили ли они на что-нибудь важное, магическое и, самое главное, спонтанно самоликвидирующееся.

Оказавшимися совершенно случайно ли, или по прозорливости Кипариса небьющимися.

Предусмотрительно расположившихся вдоль южной стены, но вдалеке от предметов горячих, холодных и просто выглядящих неуютно для сколь-нибудь длительного соседства.

Хотя, если судить по выражению каменного лица, в глубине души он полагал, что проще было уговорить их разбить деревянными молотами самих себя.

Хотя улыбка теперь больше была похожа на последствия нервного тика.

Вернее, его дальняя от отряга половина.

Некоторые – по два раза.

Выбрав предварительно в качестве посадочной площадки канапе помягче.

Тридцать золотых за трехлитровый бочонок, множество чудесных и интересных свойств.

И первым – в гораздо большей степени, чем вторым: даже втоптанное в дар-эс-салямский ковер достоинство не рвало так душу поэта, как мысль о вылитых ги…гиене под хвост литрах драгоценного напитка.

Не знакомые с ним и впрямь могли подумать, что Тис согласился и смирился. Знакомые же побежали бы делать ставки на то, с какой скоростью и какими силами будут обшарены все заброшенные шахты в округе, и какой способ выберет его величество, чтобы избавиться от гостей, превратившихся в ненужных свидетелей.

И потому чувствовавшего себя особенно уязвимым для интриг и дворцовых переворотов.

Который в радиусе нескольких метров перестал быть паркетом несколько заклинаний назад, и зажил своей странной небелковой жизнью, мерно подрагивая от каждого удара то ли ребрами, то ли пластинами, то ли чешуей.

Или, скорее, надеясь.

Но в первую очередь – отвагой, потому что после гибели предыдущей династии, побоища в городе и битвы за стеной этого зала надо было обладать немалой силой духа – или стимулом – чтобы подойти к месту сражения всего через полчаса.

Недостаточно – не то слово!

Они на сто процентов безо всяких сомнений будут уверены, что у нас тут заговор!

Только где их, нормальных, в этой стране взять?

Про всё остальное и так козе понятно!

И может, оно и к лучшему.

Срочно проверить, не обошли ли их ренегаты с тыла, естественно.

Или, учитывая, что в малом зале приемов старому тряпью было взяться неоткуда – за новые, но безнадежно испорченные гобелены и портьеры.

«Если окна еще хоть где-то остались», – угрюмо подумала Сенька.

Чтобы всё и в самом деле закончилось хорошо, такие важные вопросы, как заточка топоров, на самотек пускать было нельзя.

Анчар, заметив только зубы и не разглядев улыбку, рефлекторно вздрогнул и попытался провалиться сквозь ковер.

В смысле, еще больше. Ночная встреча с кулаком Олафа не прошла для него бесследно.

По-крайней мере, так думали все окружающие и надеялся сам Агафон.

Уже в прямом смысле слова.

Если спать головой в правильном направлении. Хуо-ди, однако.

Может, Адалету стало бы если не вкуснее, то легче, знай он, что через несколько минут у канальи-трактирщика и впрямь перевернулся противень с очередной партией пирожков и стукнул ему по голове. Правда, не без помощи некоего герцога, остановившегося перекусить и нарвавшегося на блюдо фирменной выпечки. Надкусив то ли из любопытства, то ли из принципа все, он отправился к хозяину заведения засвидетельствовать свое почтение и восторг его кухней.

Или подходящий, кому как.

Иногда больше напоминающих кротовины, на которые наступил медведь. Такие, плюнув и пробормотав что-то вроде: «Я вам не архитектор, а боевой маг, если это вообще кому-нибудь интересно…» Адалет реставрировал руками.