Александр Моржов - Таможенные рассказы

По иронии судьбы, судно весь вечер простояло тогда на городском рейде в ожидании то ли лоцмана, то ли еще кого то и вышло в море только утром. И весь вечер Вовка с тоской наблюдал с палубы за светящимися огнями города, где отлично проглядывались яркие огни ресторана «Двинские зори», где все друзья гуляли на свадьбе, а он торчал на вахте на судне. Вовка был совсем ещё молодым выпускником архангельской мореходки, оторвался от дома совсем недавно и все праздники, проходящие на берегу без него, переживал, как личную трагедию. До могиканского спокойствия третьего механика ему было еще далеко…

Между тем, в машинном отделении стало почти тихо, хоть ватные вкладыши из ушей вынимай, теперь лишь одиноко постукивала любимая «динамка» Петровича, да гулко гудел стояночный водогрельный котел, запущенный Вовкой при помощи горящего факела. Выполнив эту эффектно смотрящуюся со стороны процедуру, Володя снова присел на табурет. Теперь в голову полезли мысли о приобретенных в Амстердаме подарках и кому, что он должен подарить.

За первые полгода работы в море он еще не насытил себя и родню модными джинсами, вельветами, куртками и прочим импортным ширпотребом и старался это делать равномерно, не забывая всех – сестру, маму, себя с женой. С Голландии он вез новую джинсовую юбку и брюки фирмы «Montana», набор фломастеров, немного жвачки, два зонтика, да шесть мотков мохера – вот и всё, на что хватило его двадцати валютных суток, которые заканчивались сегодня после аккуратно проставленного штампа прапорщиком-пограничником в паспорте моряка загранплавания…

Между тем, Петрович пошел замерять уровень топлива в цистернах, а Вовка остался возле пульта караулить сигналы с мостика. Внезапно сверху послышались чьи-то торопливые шаги и Вовка увидел спускающегося по трапу плотника Толика Илюхина – темноволосого и чернобрового южанина с Крымского полуострова, шустрого мужичка, имеющего за плечами пять лет морской жизни.

– Вова, пожалуйста, дай ключи от токарки – надо срочно кое-что сделать! – выпалил он без всяких приветствий. Володя недоуменно посмотрел на него, а тот продолжил:

– Трясут, гады, по-черному. Представляешь, до чего додумались? Заставляют всех орлов срывать со штанов и флажки штатовские срезать! – затараторил он.

Вовка побледнел.

– Говорят, символика загнивающего империализма все это! – Толя показал на свой сверток, который принес с собой и быстро открыл его, показывая на горделивого орла, устроившегося на заднем кармане синих вельветовых брюк, вытесненного на поблескивающем металлическом кружочке. Такие знаки были почти на половине всех джинсовых брюк и юбок, вошедших в самую моду и стоящих на берегу бешеные деньги – до двухсот пятидесяти рублей за одни джинсы.

– Так что, срывают все знаки? – недоумевал Вовка.

– Ну да, я же говорю, указание у них какое-то есть с Москвы, вот и отрабатывают, блин.

– А, ты чего придумал, спрятать что ли у нас что хочешь? – уставился на плотника Вовка.

Тот хитро прищурил глаз и расплылся в улыбке, обнажая целый ряд золотых коронок.

– Да, ходил сейчас с таможенником, тот вроде нормальный мужик, так разрешил мне орла американского аккуратненько сточить на станке и всё, и не надо ничего срывать.

– Сам придумал? – удивился Вовка.

– А ты думал, кое-что соображаю – горделиво протянул шустрый Толик, взял протянутый ключ и заторопился стачивать своего орла.

Вовка расстроенно поглядел ему вслед. Ничего стачивать, а тем более срывать ему крайне не хотелось. Он стал лихорадочно думать, что делать. Первой мыслью было бежать наверх в каюту и все свои вещички, приготовленные для досмотра, куда-нибудь подальше запрятать. Но в мыслях сразу мелькнула история знакомого электромеханика с теплохода «Степан Разин» Гены Попова, который любил повторять одну и ту же фразу: «Кто-то любит коллекционировать марки, а я коллекционирую только денежные знаки».

Весёлого электромеханика взяли на таможенном досмотре в Риге, когда нашли в его хозяйстве на корме большую партию контрабандных джинсовых брюк. Гена великодушно не отказался от своего родного электрооборудования и припрятанных прямо в нем товаров и загремел на три года за контрабанду. Жестко!

– Вот же, чума, что придумали – империалистическая угроза! Да за оторванные бляшки наши модницы сразу цены скидывать на треть будут! – подумал Вовка.

Конечно, в машинном отделении можно было спрятать большого африканского крокодила, особенно, где-нибудь под нижними машинными платформами. Сколько раз, по просьбе пограничников, тот же Петрович прятал какого-нибудь молодого морячка и часто пограничники не находили его на своих тренировочных занятиях – настолько искусно Петрович находил укромные местечки в машинном отделении.