Михаил Дурненков - Вещи

КИРИЛЛ. Слушай семью, Лёха. Это всё что у тебя есть, семья. А бар этот по всем бумагам принадлежит мне. Так что держись семьи, вот тебе мой совет.

НАДЯ. Лёш, это его деньги. Это деньги Кирилла. Нашего тут ничего нет.

ЮРА. Гибкость. Это гибкость. Это гипербизнесплазия.

КИРИЛЛ. Я постараюсь позвонить заранее, конечно, но бывает по-всякому. Поэтому лучше если вы будете работать как обычно, без изменений. Ты услышал меня, Лёха?

НАДЯ. Он услышал.

КИРИЛЛ. А я хочу, чтобы он сам сказал, что услышал. Лёха?

ЛЁХА. Нам нельзя.

КИРИЛЛ. Хорошо. Нельзя так нельзя. Пошел вон! Все пошли вон. Все до одного.

ЮРА. Папа! Ну, ты что?!

ЛЁХА. Погоди! Погоди, я услышал.

КИРИЛЛ. Услышал? И что скажешь, Лёха?

ЛЁХА. Ты главный, Кирилл.

НАДЯ. Смотри что пишут.

ЮРА. Не хочу.

НАДЯ. А я тебе прочитаю, называется «Огонь со Святой Земли».

ЮРА. Да ну.

НАДЯ. «Жители нашего города имеют уникальную возможность увидеть священный огонь со Святой Земли. Тот самый священный огонь, который возгорелся на горе, в том месте, где герой Беллерофонт победил злую трехликую Химеру». Православные могут прийти причаститься Святому Огню в будни с 12 до 18 в Центральный Храм, в субботу с часу до двух, воскресенье выходной…»

ЮРА. О. У огня, выходной.

НАДЯ. «…Получить исцеляющий святой огонёк можно также бесплатно, пожертвовав, сколько не жалко, на церковные нужды».

ЮРА. Бесплатно. Ха.

НАДЯ. Зато со Святой Земли.

Молчат. Юра лениво думает.

ЮРА. А Беллерофонт этот… И Химера… Что о них в Библии то хоть написано?

НАДЯ. Ну, я не так её хорошо знаю…

ЮРА. Да ладно. С утро до вечера читаешь.

НАДЯ. Я иногда.

ЮРА. С утра до вечера. Сидишь уткнувшись. У тебя, между прочим, губы шевелятся, когда ты читаешь. Я бы обратил внимание на такой недостаток и постарался бы его, на твоем месте, исправить. Во-первых, некрасиво. Во вторых, у меня полная иллюзия, что я парализованный отрок, лежу где-то в церкви, за каким-нибудь паникадилом, и смотрю на слепую старушку богомолку. И, знаешь, никак не могу уползти, сменить картинку, потому что ни руки, ни ноги не двигаются…

НАДЯ. Чего это ты такой болтливый? Не похоже на тебя. И на стульях лежишь почти в открытую. Неудобно перед посетителями.

ЮРА. Чуть-чуть покурил. Да это не наркотик! Что ты сразу! Это же так! Расслабиться!

НАДЯ. Ты смотри у меня понарасслабляешься! Помнишь же, что в прошлый раз было!

ЮРА. Да я ж чуть-чуть! Блин! Полежать не даешь!

НАДЯ. Да куда лежать, у нас открыто, посетители в любой момент могут войти!

ЮРА. Это не посетители, а бомжи какие-то, чего я должен их стесняться? Этот ваш, оживший покойник, как его…

НАДЯ. Шлёпнога. Мы думали, он замерз насмерть, а он, оказывается, в Туле в тюрьме полгода отсидел.

ЮРА. Он же настоящий зомби! У него даже имя как у зомби. Что это за имя вообще такое? Зомби Шлёпнога! И остальные не лучше!

НАДЯ. Кстати, что-то нет Шлёпноги сегодня. У него же часы эти. Биологические. Он с семи, как штык приходит.

ЮРА. Насмерть замерз.

НАДЯ. Ха-ха.

Молчат.

НАДЯ. Мне так легче.

Опять молчат.

ЮРА. Что?

НАДЯ. Мне так легче. Верить. В жизни ниточка появляется. Отсюда, от макушки, и вверх. Туда. И ходишь по ниточке, вытянутая вся. И не падаешь. И это всё что у меня есть.

ЮРА. Так вот, значит? Вера тебя держит? И больше ничего в жизни нет?

НАДЯ. Юр, отстань. Я с тобой как с человеком, а ты…

ЮРА. А что сразу отстань? У нас с тобой всего две темы – про религию, и что со мной что-то не так.

НАДЯ. А что? С тобой всё так? Хочешь сказать с тобой всё так?

ЮРА. Он со Шлепногой ушёл.

НАДЯ. Кто?

ЮРА. Лёха. Сначала спорили, что в Ковчеге пиво лучше, чем у нас. Орали друг на друга. Потом отец накинул пальто и прямо как был, в тапках, ушел за ним в Ковчег. Минут сорок назад уже.

НАДЯ. Он… пьяный был?

ЮРА. Ещё нет.

НАДЯ. Пил?

Юра смотрит на нее с интересом.

ЮРА. А теперь? А теперь тебя вера держит?

Надя начинает собираться.

ЮРА. Ты чего? За ним? Зачем?!

НАДЯ. Не за ним. В другое место.

ЮРА. Не ходи за ним! Не унижайся, это некрасиво!

НАДЯ. Я же говорю – в другое место!

ЮРА. Я ему говорил, не надо, знаешь, что он мне ответил? Знаешь? «С дороги!»

НАДЯ. Юра!

ЮРА. Он конченный алкаш, и вокруг него одни алкаши. Ты его не спасешь, только если он сам захочет. А он не хочет! Останься со мной. Мне тоже тяжело, но я же не срываюсь, я держусь. Не уходи!

НАДЯ. Ты не понимаешь, Юра. Он же из-за нас тут тянет. Из-за нас! Мы должны ему помочь.