Mike Lebedev - Сказка жизни

– Да знаем мы все, мать! – ласково сказал ей Калера, – Все мы знаем. Первый день что ли в сказке…

Наконец-то выглянуло солнце. Занимался второй круг сказочного розыгрыша. Он, как и всегда, не обещал быть простым…

– Илюш, а Илюш! – тихо позвал Филимонов.

Илья Муромэц стянул с головы овчинный тулуп, но глаз не открыл:

– Чего тебе?

– Вопрос у меня…

– Это я догадался.

– Слушай, а что потом будет?

– Филимонов, ты сдурел, что ли?! На будильник посмотри, третий час ночи, а ты с вопросами… тем более – с такими.

– А все-таки?

– Когда «потом»?

– Ну, после. Когда сказка закончится?

– И ты об этом решил среди ночи задуматься?

– Ну а когда? Днем-то у нас – подвиг за подвигом, некогда…

– Ну что будет… Новая сказка будет.

– А потом?

– Потом следующая. И так далее.

– А точно будет?

– Ну, пока еще ни разу так не случилось, чтоб не было.

– Ну а совсем потом? Когда все сказки кончатся?

– Не знаю. Тебе не все равно?

– Как это может быть «все равно»?

– Меньше думай. Я тебе с самого начала это сказал, да вижу, не дойдет никак. Как сказки могут кончиться?

– Я серьезно.

– Сказка сказок будет. Спи давай. А то эта для тебя прямо сейчас завершится.

Филимонов помолчал, о чем-то размышляя. Потом снова позвал:

– Илюш… А нас возьмут? Ну, в эту Сказку сказок?

– Ты угомонишься или нет? Должны взять, чего ж не взять-то… Если уж не нас, то кого, сам посуди.

– А вдруг нет?

– Филимонов! – неожиданно подал голос Алеша Беркович, – Я не знаю, кого возьмут. Но точно тебе скажу, кого не возьмут никогда и ни при каких обстоятельствах и прочих заслугах.

– И кого?

– Тех, кто среди ночи будит друзей с разными глупыми вопросами. Понял?

– Да понял…

Илья Муромэц снова натянул на голову тулуп и тут же захрапел. Алеша встал, босыми ногами прошлепал на кухню, затем, судя по звукам, открыл холодильник, накапал себе глоточек, выполнил его и, маленько успокоившись, вернулся. Филимонов заложил руки за голову и уставился в потолок. Сон никак не шел к нему.

«Гипотеза Сказки сказок сама по себе не является внутренне противоречивой. Но, рассмотренная в совокупности с любой другой, практически неминуемо приводит к логическому тупику…»

Как-то раз после вечернего занятия Морихей Уэсиба привычно медитировал с видом на закат. Тут к нему подошел ученик и спросил…

Это был его самый назойливый и дотошный ученик. Он всегда выходил на татами первым, а уходил последним. Он задавал больше всего вопросов и много чаще других рассуждал о Мудрости, Истине и Просветлении, умудряясь при этом не приблизиться к ним ни на тысячную долю ли. В глубине души Учитель считал его безнадежным.

– Учитель! – спросил дотошный ученик, – Не стоит ли мне выполнить упражнение еще сто пятьдесят раз, чтобы стать чуточку ближе к Истине?

И тут лицо Учителя просияло:

– Точно! Еще сто пятьдесят!!!

И немедленно исполнил их в технике «запрокидывающего журавля».

Он был по-настоящему велик, этот Морихей Уэсиба. Он один знал, что даже несусветная глупость, придя в нужную голову, может обернуться Мудростью.

В пути Филимонов задремал, а когда проснулся – какая-то старуха нависала над ним и пристально смотрела ему прямо в глаза. Вагон по вечернему времени был полупуст, но Филимонов ткнул в бок Илью Муромэца. Тот, не размежая очей, подвинулся, однако старуха продолжала все так же зловеще нависать над друзьями. Филимонов ткнул еще раз, после чего Илья, покопавшись внутри себя, вытащил мятую купюру и по-прежнему не глядя сунул ее старухе. Купюра исчезла, а вслед за ней и гнусное видение. Однако ощущение, что оно может в любой момент вернуться – осталось.

Как бы то ни было, но Филимонову показалось, что все неприятности начались именно с этого.

Если усилием воли приподняться над сказочной реальностью, то постепенно становится понятным истинный масштаб такой важной фигуры как Старый сказочник. В самом деле, лишь самые неопытные и наивные, в полном смысле слова «вчера родившиеся» персонажи могут полагать, что они действуют независимо и в некотором соответствии с собственными эмоциями и пожеланиями. Хотя уже после минимального погружения в процесс очевидно, что все нити и рычаги управления держит в своих мозолистых руках именно он. Ну, если он, конечно – настоящий Старый сказочник, а не формальная, декоративная фигура, по скудости мышления возомнившая себя равной истинно Великим. Что ж – самое время приступить к изучению данного феномена более детально.