Валерий Рябых - Уйдя из очереди. Повести и рассказы

Но и в голове Облова засели совсем иные мысли и чаянья, он терпел, ерзал и все же не удержался. Якобы в шутку попросил, чтобы вахмистр официально (а на деле поближе) познакомил его со своей второй половинкой. Денис по-бараньи захлопал ресницами, не ведая с чего начать. Но сама хозяйка оказалась не робкого десятка, назвалась Дарьей Саввичной. Начался чудной и непутевой треп, сплошная собируха. Перескакивали с пятое на десятое, и пили, пили…

Наконец, Облов изрядно охмелел. Перед его глазами неотрывно сновали белые полные руки Дарьи, ее чистенькие пальчики теребили концы шали и расправляли оборки кофты, приглаживали и без того гладкие, зачесанные назад русые волосы. Особо внимание захмелевшего атамана влекли круто вздымавшиеся груди женщины. Душил соблазн – схватить, стиснуть, неистово месить их ситное тесто. Страсть волнами накатывала на него, как на застоялого жеребца. Он делал вид, что хочет курить или хочет соленого огурца, но не мог оторвать глаз от этой напасти. Экая ты сатана – Дарья Саввична?! Однако пришла пора, ложиться спать.

Дарья встала из-за стола, повиливая широким задом, направилась в сенцы. Облов, сощурив веки, стараясь не выказать свой похотливый интерес Денису, жадно наблюдал за женщиной. Она вскоре вернулась, прошла мимо, зазывно поводя влекущими бедрами, Облов через силу еле сдерживал себя. Денис показал приготовленное место для сна.

Слегка пошатываясь, гость прошел в узкую комнатенку, плюхнулся на свежезастланую лежанку, в раскорячку стал стягивать вросшие в ноги сапоги. Распространяя пряно-медовый запах, впорхнула Дарья. Насмешливо, и в то же время с загадочным намеком, посматривая на постояльца, она взялась сбивать большую, рыхлую подушку в цветастой наволочке. Облов от накатившего вожделения заскрипел зубами. Хозяйка низко пригнулась, пытаясь пристроить подушку в изголовье кровати. Облова опалило ее горячее дыхание, голова пошла кругом, он попытался по-простецки, намеренно грубо облапить женщину. Ловко, по-кошачьи, увернувшись от его растопыренных рук, она интригующе поднесла пальчик к вытянутым в дудочку губам. Не составило труда сообразить, что Дарья согласна…, но пока муж крепко не заснул, придется подождать. Он по-юношески уступил, сотворив при этом физиономию неистово алчущего фавна, полагая, что Дарья окончательно растает от выказанного им страстного нетерпения. Обольститель из него был никудышный, он понимал это, но уже как-то свыкся, что в последнее время женщины покоряются ему безоговорочно, из одного страха, но здесь был совершенно иной случай, явное взаимное влечение.

Так, что деваться некуда, подвыпивший ловелас настроился ждать обольстительницу. Дарья почему-то долго не шла, порой из горницы проникал взаимно раздраженный шепот супругов, долетали фразы откровенной брани. Михаил Петрович стал прислушиваться. Дарья, как свойственно самочинствующим женам всячески попрекала мужа, откровенно «пилила» его, тот матерно огрызался. Облов попытался вникнуть в суть их конфликта, но что-то никак не схватывал. Потом в голове началось мутиться, наползла тяжелая гнетущая хмарь, он пьяно заснул.

Пробуждение его было беспросветно тоскливо, с похмелья ныло все тело, саднила под ложечкой, к горлу подступала горькая тошнота. Он вспомнил о вчерашнем прелюбодейском соблазне, но душа не лежала даже к этим воспоминаниям. Жаждалось одного – опохмелиться. «Опоили гады дурманом?!», – зло подумал он. Насилу оторвавшись от постели, присев на краешек ложа, стал медленно одеваться. Неимоверная слабость оплела его плоть, он закашлялся, заперхал по-стариковски, следом невольно грязно выругался. Тут, вдруг, распахнулась линючая занавеска и в проходе комнатушки предстала Дарья Саввична. Облову, если быть до конца честным, было совсем не до ее прелестей, толком он и не смотрел на нее, одно единственного взгляда было достаточно – она показалась ему раскормленным куском мяса, да и только.

Дарья же, снисходительно поглядывая на поблекшего кавалера, с неприкрытой, язвительной насмешкой спросила, церемонно поджав губы:

– Как Михаил Петрович изволили спать-почивать? Какие такие сны видали? Уж больно вы ночью-то храпели. Я ажник до самого утречка глазонек не сомкнула.

– Извиняй Дарья Саввична, – было стыдно, в столь дурацкой роли боевому командиру быть не пристало, Облов попытался усесться потверже, но как-то все валило набок. – Лишку, видать, перебрал, должно зело силен ваш-то первачок, начисто сбил меня с седла! – И вдруг, он подловил себя на том, что подделывается под говор этой селяночки, уничижает себя, нарочно представляется неотесанным болваном, в надежде получить снисхождение. Облов про себя желчно усмехнулся: «Дошел, однако, герой, перед бабой оправдываешься?!» Собрав остатки воли в кулак, решительно встал, для виду лениво потянулся и, напустив иронический тон, выговорил густым баритоном: